Все попытки отмыться, отмазаться и окститься безнадежны. Ничего не меняется - это не то, что б принцип, убеждение того, кто не раз сойти пытался с кривой дорожки.
То, что можно вылечить - лечится, как стокгольмский синдром и пристрастие к алкоголю.
...Мы валялись с ним вместе в одной лечебнице, я - с таблетками, а он с безответной любовью к Морю.
Я же пробовал завязать, говорил задумчиво, я не маленький, понимаю все. Только что-то сияет там, манит, мучает, и поется с мыслями в унисон.
Я обратно к Морю хочу, для меня там плещется то, что тебе с твоими колесами и не снилось.
Мы валялись в соседних палатах в одной лечебнице, через месяц я вышла. Он через год утопился.
Все попытки забвений обречены на провал и равны нулю, безнадега, фиаско, пустой номер.
Знаете, я никого так не полюблю, как тот мальчик несчастный любил Море.
All attempts to laugh, otmazy and fall hopeless. Nothing changes - this is not the fact that the principle, the conviction of the one who has once tried to go with the track curve.
What can be cured is treated like Stockholm syndrome and addiction to alcohol.
... We were lying with him together in the same hospital, I am with pills, and he with unrequited love for the sea.
I tried to tie, said thoughtfully, I'm not small, I understand everything. Only something shines there, manites, torments, and he swears with thoughts in unison.
I want to go back to the sea, for me there is something that you and your wheels have not dreamed.
We were lying in the neighboring chambers in the same hospital, after a month I went out. He drowned in a year.
All attempts of oblivion are doomed to failure and equal to zero, hopelessness, fiasco, empty room.
You know, I will not love anyone like that boy unhappy loved the sea.
