Если все не так и на сердце мрак,
Если душу гложет печаль,
Поезжай, дружок, к Ленинским горам
И вглядись в бескрайнюю даль.
Пусть перед тобой ляжет город твой,
Город голубых площадей
И боевой и трудовой
Славы советских людей.
И Боевой и Трудовой
Славы советских людей.
Тихо, тихо плещет Москва-река,
Спит портниха, спит руководство ЦК на дачах,
Пусть на башнях звезды горят в облаках.
Сладко ты спишь, черный малыш,
Сладко ты спишь, черный малыш,
В крепких советских руках.
Здесь одни друзья, здесь грустить нельзя.
Сколько с ними песен ни пой,
Если уж один скажет тебе "Да",
Значит, скажет "Да" другой, и третий.
Лишь отдай приказ, встанут в тот же час,
Отгремев, закончат бои,
В зной и в пургу бьют по врагу,
А иногда по своим,
В зной и в пургу бьют по врагу,
Но иногда по своим.
Сладко-сладко плещет Москва-река.
Спят солдаты, спят по баракам зека на нарах,
Выше крыши дремлет пилот в облаках.
Тихо ты спишь, черный малыш,
В добрых еврейских руках,
Сладко ты спишь, черный малыш,
В длинных советских руках.
If everything is not so and the heart is dark,
If sadness gnaws at the soul
Ride my friend to the Lenin Hills
And peer into the endless distance.
May your city lie before you
City of blue squares
Both combat and labor
Glory to the Soviet people.
Both Combat and Labor
Glory to the Soviet people.
Quietly, quietly the Moscow River splashes,
The seamstress sleeps, the leadership of the Central Committee sleeps in their dachas,
Let the stars burn in the clouds on the towers.
Sleep well, black baby
Sleep well, black baby
In strong Soviet hands.
There are only friends here, you can't be sad here.
How many songs you sing with them,
If only one tells you "Yes"
This means that another will say "Yes", and a third.
Just give the order, they will get up at the same hour,
Having died down, they will end the battles,
In the heat and in the blizzard they hit the enemy,
And sometimes on their own,
In the heat and in the blizzard they hit the enemy,
But sometimes on their own.
The Moskva River splashes sweetly and sweetly.
Soldiers sleep, convicts sleep on bunks in the barracks,
Above the roof the pilot slumbers in the clouds.
You sleep quietly, black baby,
In good Jewish hands,
Sleep well, black baby
In long Soviet arms.
