Может быть, пора угомонится,
Но я, грешным делом, не люблю
Поговорку, что иметь синицу
Лучше, чем грустить по журавлю.
Я стою, машу ему, как другу,
Хочется мне думать про него,
Будто улетает он не к югу,
А в долину детства моего.
Пусть над нашей школой он покружит,
Благодарный передаст привет,
Пусть посмотрит, все ли еще служит
Старый наш учитель или нет.
Мы его не слушались, повесы,
Он же становился все белей...
Помню, как любил он у Бернеса
Песню все про тех же журавлей...
Помню, мы затихли средь урока:
Плыл в окошке белый клин вдали...
Видимо, надеждой и упреком
Служат человеку журавли....
Видимо, надеждой и упреком
Служат человеку журавли.
Может быть, пора угомонится,
Но я, грешным делом, не люблю
Поговорку, что иметь синицу
Лучше, чем грустить по журавлю.
Я стою, машу ему, как другу,
Хочется мне думать про него,
Будто улетает он не к югу,
А в долину детства моего.
Пусть над нашей школой он покружит,
Благодарный передаст привет,
Пусть посмотрит, все ли еще служит
Старый наш учитель или нет.
Мы его не слушались, повесы,
Он же становился все белей...
Помню, как любил он у Бернеса
Песню все про тех же журавлей...
Помню, мы затихли средь урока:
Плыл в окошке белый клин вдали...
Видимо, надеждой и упреком
Служат человеку журавли....
Видимо, надеждой и упреком
Служат человеку журавли.
