Внутри меня
Домбровский Станислав
Внутри меня: Пустота натянутая и неровная.
И сквозь все поперек: Стальные канаты.
Запуталась в них собою прикована,
К доброй лисице злая собака.
Внутри меня: Раздвоенные игрушки.
Ножи пластмассовые. Железные баяны.
Бабушка готовящая смерть на кухне
И папа танцующий... Немного пьяный...
Внутри меня: Растет трава.
В зарослях друзей колючие мыслишки.
Я спрашиваю у них: А где моя голова?
И они превращаются в шишки...
Внутри меня: Нету меня вообще.
Там дядя какой то. Героический трус.
Просит у меня за что то прощения...
А я мальчик еще и сам боюсь.
Внутри меня: Циничный по доброму смех.
Плачут испорченные красотой девочки.
Они доедают животворящий грех,
И на душу, в пустую, играют по мелочи.
Внутри меня: Ладони сложенны матери.
Как бы друг друга они обнимают.
Они говорят: Сынок может хватит?
Но верят всему и все понимают...
Внутри меня: Стены и на потолке надписи.
Но не слова нацарапаны: Образы...
Тысячелетия уставшей давности.
Завтрашней правды - реалии бодрости...
Внутри меня: Полная пустота.
В ней так тесно. Она так прекрасна...
Я говорю ей такие слова:
Без Бога родная, в тебе мне ужасно...
Inside of me
Dombrovsky Stanislav
Inside me: the void is stretched and uneven.
And through everything across: steel ropes.
Confused in them by itself,
To a good fox is an evil dog.
Inside me: forked toys.
The knives are plastic. Iron button accordions.
Grandmother preparing death in the kitchen
And dad is dancing ... a little drunk ...
Inside me: grass grows.
In the thickets of friends, thorny thoughts.
I ask them: where is my head?
And they turn into cones ...
Inside me: I have no me at all.
There is some kind of uncle. Heroic coward.
Asks me for something forgiveness ...
And I am also afraid of the boy.
Inside me: cynical in good laughter.
The girls spoiled by the beauty are crying.
They eat life -giving sin,
And on the soul, in empty, play trifles.
Inside me: The palms are complicated by my mother.
How they hug each other.
They say: a son can be enough?
But they believe everything and everyone understands ...
Inside me: walls and on the ceiling of the inscription.
But not the words are scratched: images ...
Millennia of tired prescription.
Tomorrow of the truth - the realities of vigor ...
Inside me: complete emptiness.
It is so crowded in it. She is so beautiful ...
I tell her such words:
Without God, dear, I am terrible in you ...
