А ведь все мы умрем однажды,
кто, как и когда неважно;
пылью в воздухе или в земле влажной
последний оставим след.
Останутся логины и пароли,
отложенные планы, налаженные роли,
и законы телемы Алистера Кроули
— звезды, любви и воли, — нарушит смерть.
За угол тянет Виа Долороза
и сюжет оборвется, как дешевая проза.
После пира ночь пронзит без наркоза,
милый принц, спи спокойно ведь…
Припев:
На стене появилось Мене Текел Фарес,
когда на чаше весов ничего не осталось.
Масло уже разлилось, не виновата старость.
Монету в рот и вперед в ладью Харона
по печальным берегам Ахерона,
исповедь не учтена пантеоном.
В агонии премьера неигрового кино,
режиссера карьере примером быть не дано:
тяжелое полотно — воспоминаний бельмо,
счастья и горя летальный коктейль;
прожженные лживые дни самооправданий
надежд замшелые пни дарят в назидание;
любовь с амбициями в жертвах возлияний
отворяют душу, как двери в бордель;
Глаза и улыбки так глубоко любимых
теплых моментов зыбких в разговорах длинных
из слов, что пьянят между жестов картинных,
заменит простыня и стальная постель
But we will all die once
Who, how and when it does not matter;
dust in the air or in the ground moist
We will leave the last trace.
Logins and passwords will remain,
defined plans, established roles,
and the laws of the TV tale Alister Crowley
“Stars, love and will,” death will break.
Via Dolorosis pulls around the corner
And the plot will break off like cheap prose.
After the feast, the night will pierce without anesthesia,
Dear Prince, sleep calmly ...
Chorus:
On the wall appeared Meneeel Fares,
When there is nothing left on the weights of the scales.
The oil has already spilled, old age is not to blame.
Monet in the mouth and go to the boat of Haron
On the sad shores of Aheron,
Confession is not taken into account by Pantheon.
In agony, the premiere of non -game cinema,
The director of the career is not given an example:
heavy canvas - Belmo's memories,
happiness and grief is a lethal cocktail;
False days of self -reality.
Hopes are mild stumps give a edification;
Love with ambitions in victims of libations
open the soul like doors to a brothel;
Eyes and smiles are so deeply loved
warm moments of unsteady in the conversations of long
From the words that are drunk between the gestures of the picture,
replace the sheet and steel bed
