Большой талант всегда тревожит
и, жаром головы кружа,
не на мятеж похож, быть может,
а на начало мятежа.
Ты в мир, застенчив по-медвежьи,
вошёл, ему не нагрубив,
но ты невольно был мятежен,
как непохожий на других,
А вскоре стал бессильной жертвой,
но всем казалось, что бойцом,
и после первой брани желчной
пропал с загадочным лицом.
Ты спрятался в свою свободу,
и никому ты не мешал,
как будто бы упал под воду
и сквозь тростиночку дышал,
С почётом, пышным и высоким,
ты поднят был, немолодой,
и приняла земля с восторгом
накопленное под водой,
Но те, кто верили по-детски –
тебе в твои дурные дни
и ждали от тебя поддержки, –
как горько сетуют они!
Живёшь расхвалённо и ладно.
Живёшь убого мельтеша,
примером, что конец таланта
есть невозможность мятежа.
Great talent always worries
and, with the heat of his head circling,
not like a rebellion maybe
but at the beginning of the rebellion.
You're into the world, shy like a bear
came in without rude
but you were involuntarily rebellious
unlike others
And soon became a powerless victim,
but it seemed to everyone that a fighter,
and after the first battle of gall
disappeared with a mysterious face.
You hid in your freedom
and you didn’t bother anyone
as if dropped under water
and breathed through the reed,
With honor, lush and tall,
you were raised, middle-aged
and accepted the earth with delight
accumulated under water
But those who believed childishly -
to you in your bad days
and expected support from you, -
how bitterly they complain!
You live tall and good.
You live a wretched flicker
example that the end of talent
there is the impossibility of rebellion.
