Раскинулся график по модулю пять,
В углу интегралы стояли.
Студент не сумел производную взять,
Ему в деканате сказали:
"Экзамен нельзя на халяву сдавать,
Профессор тобой недоволен.
Изволь теорему Коши доказать,
Иль будешь с матфака уволен".
И рад доказать, только сил уже нет,
В глазах у него помутилось,
На миг он увидел стипендии свет...
Но пал - сердце больше не билось.
К нему подбежала профессоров рать,
Бородки над ним наклонили.
Декан обещал три стипендии дать,
Но поздно - уж пятки остыли.
Два дня в деканате покойник лежал,
В штаны Пифагора одетый,
В руках Демидовича томик держал,
Что сжил его с белого света.
Его нарядили, как будто на бал,
В ногах уравненье Бернулли,
На шею надели тройной интеграл,
И труп в бесконечность спихнули.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут - она зарыдает...
А синуса график, волна за волной,
По оси абсцисс пробегает.
Марксизм свое веское слово сказал:
Материя не исчезает.
Погибнет студент, на могиле его
Огромный лопух вырастает.
Раскинулся график по модулю пять,
В углу интегралы стояли.
Студент не сумел производную взять,
Ему в деканате сказали:
"Экзамен нельзя на халяву сдавать,
Профессор тобой недоволен.
Изволь теорему Коши доказать,
Иль будешь с матфака уволен".
И рад доказать, только сил уже нет,
В глазах у него помутилось,
На миг он увидел стипендии свет...
Но пал - сердце больше не билось.
К нему подбежала профессоров рать,
Бородки над ним наклонили.
Декан обещал три стипендии дать,
Но поздно - уж пятки остыли.
Два дня в деканате покойник лежал,
В штаны Пифагора одетый,
В руках Демидовича томик держал,
Что сжил его с белого света.
Его нарядили, как будто на бал,
В ногах уравненье Бернулли,
На шею надели тройной интеграл,
И труп в бесконечность спихнули.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут - она зарыдает...
А синуса график, волна за волной,
По оси абсцисс пробегает.
Марксизм свое веское слово сказал:
Материя не исчезает.
Погибнет студент, на могиле его
Огромный лопух вырастает.
