Лаборатория, два часа ночи, грязный халат.
Сонный старик, желтая миска, а в миске салат.
Колбы и склянки, тряпки и банки, в чае горячем цитрат.
А в стакане прозрачном раствор голубой - меди сульфат.
И на этот сульфат тот старик очень долго глядит.
И в глазах голубых его этот сульфат ясным небом блестит.
И в сульфате том реки и старый как мир океан.
И дрожащей рукою старик добавляет ОН в этот грязный стакан.
И стакан вдруг расцвел ярко синим осадком на дне.
И старик взял его и пытал в ярко синем огне.
И от всей этой боли осадок чернел и чернел,
А фитиль на спиртовке горел и горел и горел.
И тот черный осадок с раствором старик фильтровал сквозь халат,
А затем просушил, и сложил, улыбаясь, в чумовой аппарат.
В чумовом аппарате летал без работы крутой водород,
И на черном осадке вдруг стал проступать красно-рыжий налет.
И осадок все больше и больше похож был на горстку монет.
И старик подождал пока там пропадет черный цвет.
И оттуда он вытащил чистый-пречистый металл,
Что при свете вольфрамовой нити ярко блистал.
И с тоской в купоросную водку старик поместил эту медь,
Купоросная водка быстро от жадности стала синеть.
И хлебнув черный чай, содержащий обычный цитрат,
Пожилой лаборант наблюдает в стакане меди сульфат.
Laboratory, two in the morning, dirty bathrobe.
Sleepy old man, a yellow bowl, and a salad in a bowl.
Flasks and flasks, rags and cans, in tea hot citrate.
And in a glass of a clear solution of blue - copper sulfate.
And that old man looks at this sulfate for a very long time.
And in his blue eyes, this sulfate shines with a clear sky.
And in that sulfate is the river and the ocean as old as the world.
And with an trembling hand, the old man adds OH to this dirty glass.
And the glass suddenly blossomed with a bright blue sediment at the bottom.
And the old man took him and tortured him in bright blue fire.
And from all this pain, the sediment blackened and blackened,
And the wick on the spirit lamp burned and burned and burned.
And that black precipitate with a solution the old man filtered through a dressing gown,
And then he dried it, and put it, smiling, into a plague apparatus.
Cool hydrogen flew without work in a plague apparatus,
And on a black sediment, a red-red plaque suddenly began to appear.
And the sediment looked more and more like a handful of coins.
And the old man waited until the black color disappears there.
And from there he pulled out a clean, pure metal,
That under the light of a tungsten filament shone brightly.
And with longing in old vitriol, the old man put this copper,
The vitriol vodka quickly began to turn blue from greed.
And sipping black tea containing ordinary citrate,
An elderly laboratory assistant observes a sulfate in a glass of copper.
