Всё исчезает, словно стёртая картинка,
Сворачиваясь в трубку сморщенным листом.
Передвигаюсь я в толпе, как невидимка,
Меня толкают проходящие кругом.
И тихо лопаются люди пузырями,
Мгновенно, разом растворяясь в пустоте.
Асфальт крошится под ослабшими ногами.
Я есть везде, и меня нет уже нигде.
Кружится снег легко над сонною прохладой,
Дома и улицы в тумане тают дней.
На окнах надписи оставлены помадой,
Следы о памяти бледнеющей моей.
И фотографии с сожжёнными краями,
Игрушки мягкие и мокрый красный зонт,
По моде шляпка с изогнутыми краями,
И недоеденный сухой в тарелке торт.
А ты лежишь, поджав усталые колени.
Из круга света тебя тянут в ночь года.
От стёртой памяти остались только тени.
Я не увижу тебя больше никогда.
Everything disappears like an erased picture
Curling up into a tube with a wrinkled sheet.
I move in the crowd like an invisible person
I'm being pushed by those passing around.
And people quietly burst into bubbles,
Instantly dissolving into emptiness at once.
The asphalt is crumbling under weak feet.
I am everywhere, and I am no longer anywhere.
The snow swirls lightly over the sleepy coolness,
Houses and streets melt in the fog of days.
On the windows the inscriptions are left with lipstick
Traces of my pale memory.
And photos with burnt edges
Stuffed toys and a wet red umbrella,
A fashionable hat with curved edges,
And a half-eaten dry cake in a plate.
And you lie with your tired knees tucked in.
From the circle of light you are pulled into the night of the year.
Only shadows remained of the erased memory.
I will never see you again.
