Вот так нескладно в полголоса
ни о чем не прошу тебя.
Только если возможно, немножечко
посиди тихо возле меня.
Без приставки к себе "осторожно"
и со словом к тебе "нельзя"
я скитаюсь озябшим волчонком
в малахитовой зелени дня.
Как жаль, что в жизни нет спроса
с тех, кто может летать.
Как жаль, что нет запроса
на тех, кто умеет ждать.
Ритмичность пульсации вправе
сказать, что нет перемен.
Но вряд ли в замочную скважину
увидишь весь мир, как он есть.
И сложность не в том, что вы были.
А сложность вся в том, что вы есть -
безумье мое и бессилье
рядом с теми, кому буду петь
всю жизнь, а может и больше.
И если вдруг спросит мой друг:
"Малыш, ты был счастлив?" -
Отвечу: "Быть может,
и чаще, чем сотни вокруг".
Вот так нескладно, в полголоса
себе иногда говорю:
"Не стоит так часто вторгаться в чужое
сознанье со словом "люблю!"
So awkward undertone
nothing ask you.
Only if possible, a little
sit quietly beside me.
Without a prefix to their & quot; care & quot;
and the word for you & quot; impossible & quot;
I wander chilled cub
malachite green in the day.
What a pity that there is no demand in the life
with those who can fly.
What a pity that there is no request
to those who wait.
Rhythm has the right to ripple
say that there is no change.
But it is unlikely in the keyhole
You see the world as it is.
And complexity is the fact that you were.
And the complexity of all that you have -
my madness and impotence
next to those who will sing
all my life, and maybe more.
And if suddenly asked my friend:
& Quot; Baby, you were happy & quot?; -
My answer is: & quot; may be,
and more than a hundred around & quot ;.
So awkward, in a low voice
Me sometimes say:
& Quot; It is not necessary so often invade someone else's
the consciousness with the word & quot; like & quot!;
