Текст песни Светлана Копылова - Святая дочь России Царской

У Людвига Четвёртого, что герцогских кровей,
И дочери Английской королевы,
Его жены Алисы, было семеро детей,
И среди них — отроковица Элла.

Была она возлюбленным созданием Творца,
Казалось, всё в ней было совершенно:
От тонких черт прекрасного и бледного лица
И глаз её бездонно-отрешённых

До певческого голоса предельной чистоты,
Умеющего прямо в душу литься,
И до её какой-то безыскусной простоты,
Которой невозможно научиться.

Мать Эллы слишком рано путь окончила земной,
И память сохранила впечатленья,
Как вместе с ней ходили дети в госпиталь весной,
Нося больным цветы для утешенья.

Алиса за короткий срок земного бытия
Привила детям чувство состраданья,
И сердце Эллы, чуткое ко всем людским скорбям,
Готовилось, казалось, к испытаньям.

А между тем пришла пора девице выйти в свет,
И свет померк: не слишком ли красива?
Таких красавиц, как она, во всей Европе нет,
А может даже, и в самой России!

И полюбил Великий Князь её за кроткий нрав,
И ей он стал дороже всех на свете.
И в Русской Церкви Сам Господь, навеки сочетав,
Венчал Сергея и Елизавету.

Бывает нечто большее, чем плотская любовь.
Когда погибли брат с сестрой у Эллы,
То, видя мать, чей взгляд был — нескончаемая боль,
Она детей иметь не захотела.

И Князь, узнав, что девушка дала обет святой,
Не отклонил о браке предложенья.
«Мы будем перед Богом целомудренны с тобой», —
Сказал Сергей без фальши и смущенья.

Гостеприимно распахнув объятия свои,
С любовью приняла её Россия,
И сердце протестантки преисполнилось любви
К тому, что Князь Сергей любил так сильно:

К простору необъятному нескошенных полей
И синеве пронзительной над ними
И к колокольным звонам белокаменных церквей,
Что ввысь стремились главами златыми.

Религиозность мужа не бывала напоказ,
Но, видя в храме, как он клал поклоны,
Елизавета делала изящный реверанс
И целовала вслед за ним иконы.

И незаметно сердце Православием зажглось,
Соединившись с верою глубокой,
И хоть отцу понять родную дочь не удалось,
Она не стала лгать себе и Богу.

И вот в субботу Лазареву, совершив обряд,
Священник преподнёс Дары Святые,
И новообращённая Небесного Царя
Вслед за супругом приняла Святыню.

Казалось, счастье надолго останется гостить
В семье высоких, чистых отношений,
Но Бог судил иначе, и земного счастья нить
Не выдержала тяжких искушений.

Сергей был губернатором Москвы в те времена,
Народ его любил за помощь бедным…
Но началась позорная японская война,
России не принёсшая победы.

И западных смутьянов революционный пыл
Перевернул сознание народа,
И начался террор по плану сатанинских сил:
«Долой Царя! Да здравствует свобода!»

Великий Князь был дядею Российского Царя
И, как глава военных гарнизонов,
Любовью неподкупною к Отечеству горя,
Пытался террористов урезонить.

Но злоба распустила метастазы далеко,
Дыша угрозой с писем-анонимок,
И колесо, запущенное дьявольской рукой,
Казалось, было неостановимо.

В тот страшный день, с тоскою безотчётною борясь,
Княгиня с мужем не могла расстаться…
«Но долг есть долг, — с улыбкою сказал Великий Князь, —
Предчувствиям не стоит доверяться».

И нежно проведя ладонью по её щеке,
Сергей ушёл. И холодом подуло…
А через пять минут раздался взрыв невдалеке:
Предчувствие, увы, не обмануло.

По виду своему Княгиня будто бы сама
Была мертва: лицо стены белее,
И неподвижный взгляд, казалось, не воспринимал
Того, что стало только что с Сергеем.

Лишь скорбные две складки появились возле губ,
Когда, забыв себя, Елизавета
Кровавые куски на свежевыпавшем снегу
Искала под обломками кареты.

Но даже и в прощальный день, во время похорон,
Их подносили, в гроб кладя неслышно…
И капала на пол церковный княжеская кровь,
А сердце было найдено на крыше.

Убийца Князя пойман был на месте в тот же час
И

Ludwig is the fourth that the duccian blood,
And the daughter of the English Queen,
His wife Alice, had seven children,
And among them - the Schrookovitsa Ella.

She was the lover creating the Creator,
It seemed that everything was fine in her:
From thin features of a beautiful and pale face
And the eye of her bottomlessly detached

To the singing voice of marginal purity,
Able to rush straight into the soul
And before her some undismless simplicity,
Which cannot be learned.

Mother Ella too early the path graduated from earthly,
And the memory has kept the impression,
How, together with her, they went to the hospital in the spring,
Wearing sick flowers for consolation.

Alice for the short term of earthly
Instilled to children feeling compassion
And the heart of Ella, sensitive to all human sorrow,
Preparing, it seemed to be tested.

Meanwhile, it was time to go to the girl to go out,
And the light is dymer: is not too beautiful?
There are no such beauties as she, in the whole of Europe
Or maybe even in Russia itself!

And loved the Grand Duke for her meek temper,
And he became more expensive than everyone in the world.
And in the Russian church the Lord himself, forever combining,
Varling Sergey and Elizabeth.

It happens more than carnal love.
When a brother was killed with her sister in Ella,
Then seeing mother whose glance was - endless pain
She did not want children.

And the prince, having learned that the girl gave the vow of Holy,
Did not dismiss about the marriage of the propriet.
"We will be in front of God's chastity with you," -
Sergey said without false and confusion.

Hospitably opening their arms
With love accepted her Russia,
And the heart of the Protestant was filled with love
To the fact that Prince Sergey loved so much:

To a disorder of immense unkurved fields
And blue piercing over them
And to bell tower of white-name churches,
What ahead was striking by the heads of Zlatah.

The religiousness of her husband did not have a deposit,
But, seeing in the temple, as he put bows,
Elizabeth made an elegant reneranous
And kissed the icons after him.

And imperceptibly the heart of Orthodoxy fell so
Connecting with faith in the deep
And even the father to understand his native daughter failed,
She did not lie to himself and God.

And on Saturday Lazarev, committing a rite,
The priest was present to the saints gifts,
And the newly oppressed heavenly king
Following the spouse accepted the shrine.

It seemed happiness for a long time to stay
In the family of high, clean relationships,
But God judged differently, and earthly happiness thread
I could not stand grave temptations.

Sergey was the governor of Moscow in those times
The people loved him for the help of the poor ...
But the shameful Japanese war began,
Russia did not bring victory.

And western troubledov revolutionary dust
Turned over the consciousness of the people
And the terror on the plan of Satanian forces began:
"Down with the king! Long live freedom!"

Grand Duke was the uncle of the Russian king
And, as the head of military garrisons,
Love is incorruptible to the Fatherland Grief,
Tried terrorists to cut.

But the malice dissolved metastase far away,
I breathe threat with letters anonymous,
And the wheel launched by the devilish hand
It seemed to be not stanning.

In that terrible day, with longing, I will be struggling without fighting,
Princess with her husband could not part ...
"But the debt is a debt," the Grand Duke said with a smile, -
Premonitions should not be trusted. "

And gently speaking palms on her cheek
Sergey gone. And cold came ...
In five minutes, the explosion rang not far away:
Premonition, alas, did not deceive.

According to its printed, as if
It was dead: the face of the wall is whiter,
And a fixed look seemed to not perceived
What it became just with Sergey.

Only sorrowful two folds appeared near the lips,
When, forgetting yourself, Elizabeth
Bloody slices on fresh snow
I searched under the wreckage of the carriage.

But even in a farewell day, during the funeral,
They were brought, in the coffin laying sickly ...
And dripped on the floor church princely blood,
And the heart was found on the roof.

The killer of Prince Pokiman was on the spot at the same time
AND