Если б во мне были слезы,
из глаз моих шел бы снег.
А крылья, да что они могут,
когда им не с кем лететь?
Мне стать бы твоею луною,
но небо окутал дождь.
Вспахано поле ранней весною,
а ты от него что-то ждешь.
Мне стать бы горящей свечою
в твоих чуть озябших руках,
но в них уже радость и горе,
ключи от дверей в никуда.
Испить хоть глоток бы печали
из глаз уставших твоих.
Мне листья напротив что-то шептали,
но мне не понять их язык.
Осень. Растоплены печи,
только от них не теплей.
В лютую стужу укроет тебя
какой-то чужой чародей.
Ветер срывает ветки.
Сказок прошла пора.
Судьба расставит новые сети.
Начнется другая игра.
Кричал мне охрипший ворон
сквозь рамы оконных дыр:
"Останься! Мечту не догонишь!"
Он тоже, видать, был один.
Тону ли в житейской тине,
брожу ль в белоснежных горах,
ты во мне, как на картине,
в вечно зеленых цветах.
1990
If there were tears in me
it would snow from my eyes.
And the wings, so what can they,
when they have no one to fly with?
I would be your moon
but the sky was shrouded in rain.
A field is plowed in early spring,
and you expect something from him.
I would become a burning candle
in your slightly frozen hands
but they already have joy and sorrow,
the keys to the doors to nowhere.
To take a sip of sorrow
from the eyes of your tired.
On the contrary, the leaves were whispering to me,
but I don’t understand their language.
Fall. Melted furnaces
only they are not warmer.
In a fierce cold will cover you
some alien sorcerer.
The wind breaks the branches.
Fairy tales have passed.
Fate will set up new networks.
Another game will begin.
A hoarse raven shouted to me
through window frame frames:
"Stay! You can't catch the dream!"
He, too, must have been alone.
Is it drowning in everyday mud
I wander in the snow-white mountains
you're in me like in a picture
in forever green colors.
1990
