Если б во мне были слезы,
из глаз моих шел бы снег.
А крылья, да что они могут,
когда им не с кем лететь?
Мне стать бы твоею луною,
но небо окутал дождь.
Вспахано поле ранней весною,
а ты от него что-то ждешь.
Мне стать бы горящей свечою
в твоих чуть озябших руках,
но в них уже радость и горе,
ключи от дверей в никуда.
Испить хоть глоток бы печали
из глаз уставших твоих.
Мне листья напротив что-то шептали,
но мне не понять их язык.
Осень. Растоплены печи,
только от них не теплей.
В лютую стужу укроет тебя
какой-то чужой чародей.
Ветер срывает ветки.
Сказок прошла пора.
Судьба расставит новые сети.
Начнется другая игра.
Кричал мне охрипший ворон
сквозь рамы оконных дыр:
"Останься! Мечту не догонишь!"
Он тоже, видать, был один.
Тону ли в житейской тине,
брожу ль в белоснежных горах,
ты во мне, как на картине,
в вечно зеленых цветах.
1990
If there were tears in me,
I am snowed out of my eyes.
And the wings, so that they can,
when they do not have anyone to fly?
I would be thy moon,
but the sky enveloped the rain.
A plowed field early in the spring,
and you from him something waiting.
I would become a burning candle
a little chilly in your hands,
but they have joy and sorrow,
the keys to the door to nowhere.
To drink even a sip to grief
your eyes are tired.
I on the other hand leaves something whispered,
but I do not understand their language.
Autumn. Melted furnace,
Only they are not warm.
In the fierce cold will protect you
some alien magician.
Wind breaks twigs.
Tales passed to go.
Fate will put the new network.
Starts another game.
I shouted hoarse crow
through the window frame holes:
& Quot; Stay! The dream can not catch & quot!;
He, too, you see, was one.
Tonu whether worldly mud,
l wander in the snowy mountains,
thou in me, like in the picture,
in the ever-green colors.
1990
