Февральский ветер стучится в твой дом,
в доме, где мы остались вдвоем
за чашкой какао, в дыму сигарет,
с извечным вопросом: да или нет?
Так странно день растащил по углам
тебя и его, ее и меня.
А ночь впопыхах смешала колоду,
наверное, злясь на непогоду.
Написан сценарий и розданы роли.
И вроде не врозь, и вроде на воле:
она где-то там, в обнимку с гитарой,
и он не один, то трезвый, то пьяный.
А город, что помнил все их маршруты,
зажег фонари и высушил лужи,
надел черный фрак и звезды в придачу,
чтобы светили, и чтоб наудачу.
Но что-то, что было сильней фонарей,
замыслов зодчих и прочих вещей,
стену воздвигло, потратило силы,
и целое стало, как две половины.
Февральский ветер стучится в твой дом,
в доме, где мы остались вдвоем.
Вечер на ложе. Дыханье в ладони.
Рядом с тобой забываешь о боли.
А ты, прильнув подбородком к предплечью,
заворожено смотришь на свечи.
Ночь затихала в объятьях луны,
и всяк о своем досматривал сны...
February wind knocking at your house ,
in the house where we were alone
over a cup of cocoa, smoke cigarettes ,
with the age-old question : yes or no?
So strange day pilfered at the corners
you and him , her and me .
A night in a hurry mixed deck
probably angry at the weather.
Wrote and distributed roles.
And it seems not apart, and like on the outside :
it is somewhere out there in an embrace with a guitar ,
and he was not alone , that sober , then drunk.
A city that remembered all their routes ,
lit lanterns and dried puddles
put on a black coat and a star in the bargain ,
to light, and so random.
But something that was stronger than light ,
designs of architects and other things
wall erected , spent force
and the whole was , as two halves.
February wind knocking at your house ,
in the house where we were alone .
Evening on the couch. Breath in the palm of your hand .
Beside you forget about pain.
And you, nestling his chin to the forearm ,
fascinated looking at the candles .
Night lull in the arms of the moon,
and every one of his dreams ... Dropped
