Руки в брюки, пальцы в кольца
В непогоду добровольцем
Спешу направиться
Нету снега, нету солнца
Дождь, да дней последних донце,
Но мне это нравится
А из старого авто звуки скерцо и клаксон
Вытанцовывают с моим сердцем в унисон
Дождь мешается с Невою, и быстрей несет река
Так бывает, когда долго плачут облака
Спаса мокрые узоры чистых голубых кровей
Да нищих пробуждают взоры, возбуждают королей
А по старому авто все также дождь стучит,
То зарядит под танго, то под фокстрот переиначит
А Казань по два крыла подальше от затей
Поближе к божьей матери собрала людей
А я по перспективе мимо граций и коней
Иду себе, бреду по городу дождей
Вот и старое авто все также сушит якоря
Реки, что по Невскому текут в открытые моря
На соборы, купола льет как из ведра,
Полируя каждый штрих творения Петра.
И лады не строит моя промокшая гитара
Он знай себе круги рисует уже выше ординара
Да Бог, он когда меня родил, он угодил, он угадал
Питером меня вскормил, в Питере меня создал
И вот без потоков свыше, без шороха по крышам
Жизнь моя не бьется, не звучит, не пишет
песен
Hands in his pockets, fingers rings
In bad weather a volunteer
I hasten to go
Snow Nope, no sun
Rain, but the last days of the Donets,
But I like it
And from an old car horn sounds and Scherzo
Vytantsovyvaetsya with my heart in unison
Rain mixes with the Neva, the river carries and faster
This happens when a long cry clouds
Saviour wet patterns of pure blue blood
Yes, the poor awaken eyes, excite the kings
And all the old cars and rain knocks,
The charge under the tango, the foxtrot under pereinachit
And Kazan on two wings away from austere
Closer to the Mother of God gathered the people
And I'm on the run past the Graces and horses
I go myself, delirium in the city of rain
That's all old cars are also dries anchor
The rivers that flow along the Nevsky in the open sea
The Cathedral, the dome's pouring,
Polishing every Petra barcode creation.
And frets not build my drenched guitar
He Know Me draws circles already above normal
Yes, God, it is when I gave birth, he landed, he guessed
Peter nurtured me in St. Petersburg made me
And no more than streams, without a rustle on the roofs
My life does not break, does not sound, do not write
songs
