Небо упало задавив города,
белой бумагой стал падший снег.
в дверь улыбаясь впорхнула беда
затормозив всего времени бег.
глядя слепыми глазами в окно
мёртвая муха лежит у стекла
и пробегает немое кино
за равнодушным экраном окна.
а на снегу,на порочном снегу
в судоргах бьётся,хрипит новый год.
люди смеются,поют на бегу,
жадно глотая немой кислород.
хлопнул как обух по лбу новый день,
выбрав из сумки покрепче словцо.
чья-то коса налетела на пень,
а не на чьё-то слепое лицо.
старая вера свернулась в клубок,
каждый забился в свободную щель.
новая правда пустила росток.
каждый преследует личную цель.
кляп застрял в глотке залитой слюной,
бункер наполнил весёлый народ.
пляшет,смеётся и пьёт род людской
в бункер стальной не впустив новый год.
6 и 7 сентября 1993 года.
The sky fell by crushing the cities,
The fallen snow became white paper.
A misfortune fluttered on the door.
Slowing down the whole time running.
Looking blind eyes out the window
The dead fly lies at the glass
And the dumb movie runs
Behind the indifferent window screen.
And in the snow, in vicious snow
In Surdogs it beats, wheezes the New Year.
People laugh, sing on the run,
eagerly swallowing dumb oxygen.
A new day slammed like a butt on the forehead,
Choosing a word stronger from the bag.
someone's braid flew into a stump,
And not on someone's blind face.
Old Vera curled up in a ball
Everyone hid in a free gap.
The new truth let the sprout.
Everyone pursues a personal goal.
The gag was stuck in a throat in a saliva saliva,
The bunker filled the cheerful people.
Dance, laughs and drinks the genus of human
Without letting the New Year into the steel bunker.
September 6 and 7, 1993.
