Все белым-бело. Поле замело, дрянь погода!
И часы бегут - нас больнее бьют год от года.
Но погоня вслед - не уйти от бед и, петляя,
Через нелюбовь и шальную кровь мчится стая.
Я бегу-бегу через "не могу" - в стае.
По родным полям и большим снегам - в стае.
Вечность да любовь, но прольется кровь вишней!
Уходи, беда, талая вода жизни!
Нет дорог назад, но глаза горят, ноет рана,
В этой гонке стай крикнуть "Не стреляй!" шансов мало.
Резкий взвод курков всех ночных стрелков - вновь охота!
Сердцем не понять: просто убивать - их работа.
Я бегу-бегу через "не могу" - в стае.
По родным полям и большим снегам - в стае.
Вечность да любовь, но прольется кровь вишней!
Уходи, беда, талая вода жизни!
All white-white. The field cooked, rubbish the weather!
And the clock is running - it is more difficult to beat us from year to year.
But the pursuit after - not to get away from the troubles and, looting,
Through the dislike and silent blood is rushing.
I'm running through "I can not" - in a flock.
By native fields and large snow - in a flock.
Eternity and love, but the blood of the cherry!
Go away, trouble, melt water of life!
No roads ago, but the eyes are burning, whine wounds,
In this race, flocks shout "Do not shoot!" There is little chances.
A sharp platoon of smokery of all night shooters - again hunting!
Heart not understand: just kill - their work.
I'm running through "I can not" - in a flock.
By native fields and large snow - in a flock.
Eternity and love, but the blood of the cherry!
Go away, trouble, melt water of life!
