«Нет
лет...» —
вот что кузнечики стрекочут нам в ответ
на наши страхи постаренья
и пьют росу до исступленья,
вися на стеблях на весу
с алмазинками на носу,
и каждый —
крохотный зелененький поэт.
«Нет
лет...» —
вот что звенит,
как будто пригоршня монет,
в кармане космоса дырявом горсть планет,
вот что гремят, не унывая,
все недобитые трамваи,
вот что ребячий прутик пишет на песке,
вот что, как синяя пружиночка,
чуть-чуть настукивает жилочка
у засыпающей любимой на виске.
Нет
лет.
Мы все,
впадая сдуру в стадность,
себе придумываем старость,
но что за жизнь,
когда она — самозапрет?
Копни любого старика
и в нем найдешь озорника,
а женщины немолодые —
все это девочки седые.
Их седина чиста, как яблоневый цвет.
Нет
лет.
Есть только чудные и страшные мгновенья.
Не надо нас делить на поколенья.
Всепоколенийность —
вот гениев секрет.
Уронен Пушкиным дуэльный пистолет,
а дым из дула смерть не выдула
и Пушкина не выдала,
не разрешив ни умереть,
ни постареть.
Нет
лет.
А как нам быть,
негениальным,
но все-таки многострадальным,
чтобы из шкафа,
неодет,
с угрюмым грохотом обвальным,
грозя оскалом тривиальным,
не выпал собственный скелет?
Любить.
Быть вечным во мгновении.
Все те, кто любят,—
это гении.
Нет
лет
для всех Ромео и Джульетт.
В любви полмига —
полстолетия.
Полюбите —
не постареете —
вот всех зелененьких кузнечиков совет.
Есть
весть,
и не плохая, а благая,
что существует жизнь другая,
но я смеюсь,
предполагая,
что сотня жизней не в другой, а в этой есть
и можно сотни раз отцвесть
и вновь расцвесть.
Нет
лет.
Не сплю,
хотя давно погас в квартире свет
и лишь поскрипывает дряхлый табурет:
«Нет
лет...
нет
лет...»
18 июля 1992, станция Зима
Евгений Евтушенко.
Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.
"Not
years..." -
That's what the grasshoppers shine to us in response
On our fears of a raven
and drink dew to spoensy,
hanging on the stems on the weight
with diamamins on the nose,
And each -
tiny green poet.
"Not
years..." -
That's what rings
as if a handful of coins,
in the pocket of the cosmos leaning the handful of planets,
That's what they want, not diligent,
all unfamiliar trams
That's what the guy twist writes on the sand,
that's what's like a blue spring,
a little bit of a vest
At the falling asleep on the temple.
Not
years.
We all,
falling sidura in herdity
I am invent old age,
But what life is
When is she self-set?
Shopi any old man
And in it you will find a mischievous
And women are elderly -
All these girls are gray.
They are seeded, as apple-colored.
Not
years.
There are only wonderful and terrible moments.
No need to divide us for genera.
Alllences -
Here is the geniine sends.
Duplex pistol ducts
And the smoke from the blow did not blow away
And Pushkin did not give out,
not allowing neither die
Neither to step.
Not
years.
And how should we be
non-agency
But still long-suffering,
to make cabinets
uncommon
With a sullen rumble of the collapse,
threshing trivial
did not fall his own skeleton?
Be in love.
Be eternal in moments.
All those who love -
This is a genius.
Not
years
For all Romeo and Juliet.
In love is half ave -
Polish.
Love -
not aged -
That's all green grasshoppers advice.
there is
news,
And not bad, but good,
that there is another life,
But I laugh
assuming
that hundreds of lives are not in another, but in it there
And you can bope hundreds of times
And again bloom.
Not
years.
Not sleeping,
Although a long time went out in the apartment light
And only creaks a decrepid stool:
"Not
years...
not
years..."
July 18, 1992, Station Winter
Evgeny Yevtushenko.
Rostov-on-Don: Phoenix, 1996.
