Текст песни Театр Г.Л. Олди - Касыда о взятии Кабира

Не воздам Творцу хулою за минувшие дела,
Пишет кровью и золою тростниковый мой калам,

Было доброе и злое -- только помню павший город,
Где мой конь в стенном проломе спотыкался о тела.

Помню: в узких переулках отдавался эхом гулким
Грохот медного тарана войска левого крыла,

Помню: жаркой требухою, мертвым полем под сохою,
Выворачивалась площадь, где пехота бой вела.

Помню башню Аль-Кутуна, где отбросили к мосту нас,
И вода тела убитых по течению влекла,

Помню гарь несущий ветер, помню, как клинок я вытер
О тяжелый, о парчовый, кем-то брошенный халат,

Помню горький привкус славы, помню вопли конной лавы,
Что столицу, как блудницу, дикой похотью брала.

Помню, как стоял с мечом он, словно в пурпур облаченный,
А со стен потоком черным на бойцов лилась смола --

Но рука Абу-т-Тайиба ввысь указывала, ибо
Опускаться не умела, не желала, не могла.

Воля гневного эмира тверже сердцевины мира,
Слаще свадебного пира, выше святости была.

Солнце падало за горы, мрак плащом окутал город,
Ночь, припав к земле губами, человечью кровь пила,

В нечистотах и металле жизнь копытами топтали,
О заслон кабирской стали знатно выщерблен булат!

Вдосталь трупоедам пищи: о стервятник, ты не нищий!..
На сапожном голенище сохнет бурая зола.

Над безглавыми телами бьется плакальщицей пламя,
Над Кабиром бьет крылами Ангел Мести, Ангел Зла,

Искажая гневом лица, вынуждая кровь пролиться --
Плачь, Златой Овен столицы, мясо бранного стола!

Плачь, Кабир -- ты был скалою, вот и рухнул, как скала!
...Не воздам Творцу хулою за минувшие дела.

I will not repay the Creator with blasphemy for past deeds,
He writes in blood and ash my reed kalam,

It was good and evil - I only remember the fallen city,
Where my horse in a wall breach stumbled over a body.

I remember: in the narrow alleys echoed echoing
The roar of a copper ram left wing troops,

I remember: hot tripe, a dead field under the ground,
Turned out the area where the infantry fought.

I remember the tower of Al-Kutun, where they drove us to the bridge,
And the water of the bodies of those killed by the stream attracted,

I remember the cinder bearing the wind, I remember how I wiped the blade
Oh heavy, brocade, someone's abandoned robe,

I remember the bitter taste of fame, I remember the cries of horse lava,
That the capital, as a harlot, took wild lust.

I remember how he stood with his sword, as if dressed in purple,
And resin poured from the walls in a stream of black -

But the hand of Abu-t-Tayyib pointed upwards, for
She didn’t know how to sink, didn’t want, couldn’t.

The will of an angry emir is firmer than the core of the world,
Sweeter than a wedding feast, above holiness was.

The sun fell over the mountains, the darkness covered the city with a cloak,
The night, falling to the ground with his lips, human blood drank,

In sewage and metal, they trampled life with hooves,
Damask of Damascus steel is knowingly jagged on damask steel!

Far from food-eating corpses: O vulture, you are not a beggar! ..
Brown ash dries on the bootleg.

Flame beating over headless bodies
Angel of Revenge, Angel of Evil flings over Kabir

Distorting the anger of the face, forcing blood to spill -
Cry, the Golden Aries of the capital, the meat of the swearing table!

Cry, Kabir - you were a rock, so it collapsed like a rock!
... I will not repay the Creator with blasphemy for past deeds.