глухие разряды.
утром все пронеслось милосердно,
не поправ закон о рассвете в 1001-м эфире;
я открыл тебе глаза и одел кожи в ситец,
я спокоен и пуст,
наверное, холмы акварели уже созрели для холста твоей неизлечимой порчи,
так распотроши петуха к обеду:
займем картонные стены новым цветом сочтенных дней
и унаследуем дым —
шаг к другим действиям:
слюняво-набриолиненные картинки наших высокосопротивляемых детей
уже свидетельствуют против нас, —
все 10 000 000 000 000 наших безвременно рожденных детей,
морей,
вселенных.
в атаку!
в атаку!
мы покинем просторные ситуации «всех».
нам нечего воплощать.
мы жалобно сужаем лбы в исконно-трупные пиявки:
снежные старухи,
круги и врачи,
и так далее…
самая далекая смерть уже здесь.
deaf discharges.
in the morning everything flashed mercifully,
the law on dawn in the 1001st broadcast has not been amended;
I opened your eyes and put on chintz,
I'm calm and empty
probably the watercolor hills are already ripe for the canvas of your incurable damage,
so gut the cock for dinner:
we will occupy the cardboard walls with the new color of counted days
and inherit the smoke -
step to other actions:
drooling pictures of our highly resistant children
already testify against us -
all 10,000,000,000,000 of our prematurely born children,
seas
universes.
attack!
attack!
we will leave the spacious situations of "everyone."
we have nothing to translate.
we plaintively narrow our foreheads into primordial cadaveric leeches:
snow old women
circles and doctors
etc…
the farthest death is already here.
