Петербургская осень
Теодор Гальперин
Заката красный лист над городом раскрылся.
Адмиралтейский шпиль – амурною стрелой.
Любовь отворена. Амур со счета сбился.
И падают сердца осеннею листвой.
Расцвечен площадей зеркально-влажный глянец,
и солнечным желтком обожжены дома.
Как нас хотел согреть строитель-итальянец,
с прохладной стороной затеявший роман!
И камень говорит неповторимым слогом,
высокие слова в решётки вплетены.
И близок стук копыт по болдинским дорогам,
и внятен Мойки всхлип столетней глубины…
А Невский фрак надел, и подана коляска.
Поэт, как дирижер, возвысился вдали.
Аккорды взорвались в собрании Дворянском –
и вот уже стихи на музыку легли.
Куда же нам спешить из этого простора?
Любые времена охватывает взгляд.
Вот-вот взойдёт звезда, благословляя город,
и новые дожди его омолодят.
Помолимся богам за этот город топкий –
от гибельных трясин его бы уберечь!
И кружатся сердца, и вздрагивают робко,
как будто различают музыку и речь.
Как будто шепчут нам: «Судьбу перечитаем
и тайный смысл её постигнем на заре.
Мы городу сродни, а он, рождённый в мае,
пророчит, что весна вернётся в сентябре».
Petersburg autumn
Theodor Halperin
At sunset, a red leaf opened over the city.
Admiralty spire - like an amorous arrow.
Love is open. Cupid lost count.
And hearts fall with autumn foliage.
The areas are colored with a mirror-wet gloss,
and sunlit yolk burned houses.
How the Italian builder wanted to warm us,
with a cool side starting a romance!
And the stone speaks in a unique syllable
high words are woven into lattices.
And the clatter of hooves is close on the Boldin roads,
and intelligible Moika sob a hundred years deep ...
And he put on the Nevsky coat, and a carriage was brought in.
The poet, like a conductor, rose in the distance.
Chords exploded in the Noble collection -
and now the poems are set to music.
Where are we in a hurry from this space?
All times are enveloping in sight.
A star is about to rise, blessing the city
and new rains will rejuvenate him.
Let's pray to the gods for this swampy city -
to save him from disastrous bogs!
And hearts spin and shudder timidly,
as if distinguishing between music and speech.
As if they are whispering to us: “We will re-read the fate
and let us grasp its secret meaning at dawn.
We are akin to the city, and he, born in May,
prophesies that spring will return in September. "
