Мы идем вдоль стены. На лозе сухощавой и тонкой
виноградные грозди нависли над каменной кладкой.
Мне сказала лиса, отвернувшись и глядя на камни:
--- Он зеленый и кислый, не трожь. Только дразнит напрасно.
Не зеленый, лисица, не видишь ли разве, сестренка?
Темным царственным пурпуром налиты тяжкие грозди.
Или шутишь со мною? Да шутка твоя не смешна мне --
я сама не слепая: зеленый не спутаю с красным.
Протянула я руку, упругие гроздья срывая,
тяжелы -- не удержишь, пронизаны солнцем -- прогреты.
В винных ягодах крупных за кожицей скрытая пыльной,
освежая язык, потайная таится прохлада.
Угощаю лису -- не берет и косится недобро:
Де, зачем человеку лисицыны слушать советы?
Только все человеки попятным раскаяньем сильны.
Ты не трогала б лучше чужого того винограда.
Нетерпенье да глупость -- извечно черты человечьи.
Для тебя он навеки пребудет зеленым и терпким.
Не вкуси ты его, дошагай до скончания камня --
там бы ждали тебя и айва, и янтарная слива.
Я потом поняла, что лисицыны значили речи.
Молча горе терплю. Но упорней упорного кремня
вызревает во мне: не вкуси я того винограда,
не была бы вовеки столь горько и терпко счастливой.
We walk along the wall. On the vine skinny and thin
bunches of grapes hung over the rubble.
I said the fox, turning and looking at the rocks:
--- It is green and sour, do not touch. Just teasing vain.
Not green, fox, you did not see, little sister?
Dark royal purple are poured heavy bunches.
Or kidding with me? Yes, your joke is not funny to me -
I myself is not blind: Do not confuse green and red.
I held out his hand, tearing resilient clusters,
heavy - can not be kept, sunlit - warmed.
In figs of the major skin hidden dusty,
refreshing language, a secret lurks cool.
Were treated to a fox - and does not take unkindly glances:
Des, why would a man Lisitsyn listen to advice?
But all men are strong retrograde remorse.
You better not touch other people's used to grapes.
Impatience so stupid - eternally humane traits.
For you it abides forever green and tart.
You do not taste it, doshagay until the end of the stone -
there would have been waiting for you and quince, plum and amber.
I then realized that meant Lisitsyn speech.
Silently I suffer grief. But persistently stubborn flint
It ripens in me I did not taste of grapes
It would not have been ever so bitter and astringent happy.
