Два матроса в лесу
Обращаются к ветру и сумраку,
Рассекают листву
Темной кожей широких плечей.
Их сердца далеко,
Под ремнями, патронными сумками,
А их ноги, как сваи,
Спускаются в сточный ручей.
Император устал.
Ведь дорога от леса до города -
Это локтем поддых
И еще на колене ушиб,
Чьи-то лица в кустах,
Санитары, плюющие в бороду,
И другие плоды
Разложения русской души.
Он не слышит ни клятв,
Ни фальшивых советов зажмуриться,
Ни их "еб твою мать",
Ни как бьется о землю приклад -
Император прощается
С лесом, закатом и улицей,
И ему наплевать
На все то, что о нем говорят.
Он им крикнет с пенька:
"In the midst of this stillness and sorrow,
In these days of distrust
May be all can be changed - who can tell?
Who can tell what will come
To replace our visions tomorrow
And to judge our past?"
Вот теперь я сказал, что хотел.
Two sailors in the forest
Refer to the wind and dusk,
Dissect foliage
Dark skin wide shoulders.
Their hearts are far away
Under belts, cartridge bags,
And their legs like piles
Descend to the sewer.
The emperor is tired.
After all, the road from the forest to the city -
This is the elbow bottom
And on his knee bruised,
Someone's faces in the bushes
Sanitary spits spitting
And other fruits
The decomposition of the Russian soul.
He does not hear either oaths,
Neither fake tips climb
Neither their "Fuck Your Mother",
Neither fighting about the ground butt -
The emperor says goodbye
With forest, sunset and street,
And he does not care
On all what they say about him.
He cries them with hemp:
"In The Midst of this Stillness and Sorrow
In These Days of Distrust
May Be All Can Be Changed - Who Can Tell?
WHO CAN TELL WHAT WILL COME
TO REPLACE OUR VISIONS TOMORROW
And to Judge Our Past? "
Now I said that I wanted.
