Текст песни Тим Скоренко - По мотивам Грасса

В день, когда нервным призывом взвывает труба, прячутся звёзды, а с пушек снимают чехлы, маленький Оскар берёт жестяной барабан с ярким узором, как будто полоски юлы. Дни показных перемирий давно сочтены, в дальние страны от пуль улетают грачи, маленький Оскар не знает причины войны, маленький Оскар стучит, и стучит, и стучит. Заперты наглухо окна, снаружи — полки, цокают лошади, дружно солдаты поют, мрачная мама глядит из-под правой руки, комкая левой потёртую кофту свою. Немо комдив открывает решительный рот, дружно вздымаются горны, чуть слышно свистя. Оскар стучит, задавая ритмический ход всем занимающим город военным частям. Оскар стучит, заменяя им цокот копыт, рокот оркестра, чечётку взводимых курков, злобные крики и грохот полночной стрельбы, звон распылённых прикладом хрустальных венков, плач проводивших супругов соломенных вдов, стоны готовых привыкнуть к сосновым гробам, шорох бумаги под перьями местных кротов. Всё, что угодно, умеет пропеть барабан.

Знаешь, свобода — внутри, в этом главная суть, в мрачном остроге, в тяжёлой системе цепей. Те, кто на плахе, на дыбе, прибит к колесу, много свободней, чем серый пиджачный плебей. Это свобода сказать, потому что — плевать. Это свобода плевать, потому что — конец. Это свобода лепить то, что принято рвать, это свобода легко и светло сатанеть. Это свобода командовать аутодафе, чувствуя режущий хворост под пальцами ног, это ещё не исследованный спецэффект, слишком опасный для практики даже в кино. Тем, кто ютится в квартирах, понять не дано тех, кто стучит в барабаны и в трубы дудит; те, кто заносит расходы на масло в блокнот, вряд ли поймут тех, кто сердце извлёк из груди. В чёрное время, когда заземлятся кроты, те, кто свободен, поднимут свой флаг на Рейхстаг, выполнив малую норму великой мечты, тут же внезапно под главные символы встав. Шапки взметнутся под сенью командной руки, будут ломиться от яств разводные столы. Те, кто свободен, тотчас сформируют полки и обязательно снимут с орудий чехлы.

Так образуется время насупленных лбов, время холодных команд и холодных умов, прячется где-то испуганный грохотом Бог, так как свободу он даже умерить не смог. Мерно проходят враги по чужим городам, вьётся по улицам страшный железный дракон. Маленький Оскар стучит в жестяной барабан, чётко диктуя врагам барабанный закон. Оскар свободнее всех, кто тогда и теперь, если ты дробь его слышишь — сиди и молчи. Оскар не знает о том, кто войдёт в его дверь.
Оскар стучит, и стучит, и стучит, и стучит,
и стучит
и стучит
и стучит

On the day, when the pipe hesitates with a nervous appeal, stars are hidden, and covers are removed from the guns, a small Oscar takes a tin drum with a bright pattern, as if strips of Yulia. The days of the ostentatious truce have long been numbered, rooks fly away from bullets in distant countries, little Oscar does not know the reasons for the war, the little Oscar knocks, and knocks and knocks. The windows are locked tightly, the shelves are clinging outside, the horses are clung, the soldiers sing together, the gloomy mother looks from under his right hand, coming her left, shabby jacket. Nemo commander opens up a decisive mouth, the mountains are rising together, a little audible whistling. Oscar knocks, setting a rhythmic move to all military units occupying the city. The Oscar is knocking, replacing them with a cap of hooves, an orchestra rook, a leapness of casual triggering, evil screams and a roar of midnight firing, the ringing of crystal wreaths sprayed by the butt, who had a straw widow spouses, groans ready to get used to pine coffins, a rustle of local moles. Anything, the gap is able to sing.

You know, freedom is inside, this is the main essence, in a gloomy prison, in a heavy system of chains. Those who are on the block, on the rack, are nailed to the wheel, much more frequent than gray jacket plebeians. This is freedom to say, because - do not care. This is freedom, because - the end. This is freedom to sculpt what is customary to tear, this freedom is easily and lightly sat on. This is the freedom to command Autodafe, feeling cutting brushwood under the toes, this is not yet studied special effect, too dangerous for practice even in the cinema. Those who are huddled in apartments are not given to understand those who knock on drums and pipe pipe; Those who include oil costs in a notebook are unlikely to understand those who have removed their hearts from the chest. In the black time, when the moles are grounded, those who are free will raise their flag on the Reichstag, fulfilling the small norm of the great dream, immediately suddenly standing under the main characters. The hats will be shot under the canopy of the command hand, we will break from the dishes. Those who are free will immediately form shelves and will surely remove the covers from the guns.

Thus, the time of fried foreheads, the time of cold teams and cold minds forms, the god is hidden somewhere frightened by a roar, since he could not even moderate freedom. Enemies pass in terms of other people's cities, the terrible iron dragon will go through the streets. Little Oscar knocks on a tin drum, clearly dictating to the enemies the drum law. The Oscar is freer than everyone who then and now, if you hear him a fraction - sit and be silent. Oscar does not know who will enter his door.
Oscar knocks, and knocks, and knocks, and knocks,
And knocking
And knocking
And knocking