Одинокий печальный скрипач
Заиграл в городском ресторане.
Звуки скрипки похожи на плач.
Грусть в глазах да и ветер в кармане.
А когда-то, лет двадцать назад
Был учителем ты в Культпросвете,
Но сегодня тебя выживать
Жизнь заставила на белом свете.
Ты даришь радость людям за гроши.
Тебе кричат: "Играй, пока я ем!"
Никто не слышит крик твоей души.
Ты человеком был, а стал никем.
Да, жестоким становится мир.
Учитель музыки играет в ресторане,
А кто-то за столом устроил пир,
Пошатывая Тенеси в стакане.
Тебя зовёт, мол ты иди сюда,
Сыграй мне Мурку или что-то вроде.
Ты голову склонил и заиграл,
Как узник, что мечтает о свободе.
Не будет в этом мире так уже.
Со скрипкой не увидишь мальчугана,
А смотришь на детей, то боль в душе:
Наруто, манга, феечки, бандана.
Возможно, устареют матюки,
И может отпадёт нужда в цензуре.
Дожить бы, даб увидеть тот момент,
Что люди будут думать о культуре.
Ты даришь радость людям за гроши.
Тебе кричат: "Играй, пока я ем!"
Никто не слышит крик твоей души.
Ты человеком был, а стал никем.
Lonely sad violinist
I started playing in a city restaurant.
The violin sounds like crying.
Sadness in my eyes and the wind in my pocket.
And once, twenty years ago
You were a teacher in Cultural Enlightenment,
But today you survive
Life forced on this world.
You give joy to people for a pittance.
They shout to you: "Play while I eat!"
Nobody hears the cry of your soul.
You were a man, but you became nothing.
Yes, the world is becoming cruel.
The music teacher plays in the restaurant
And someone at the table made a feast,
Swaying Tenesi in a glass.
Calling you, they say you come here
Play me Murka or something.
You bowed your head and started playing
Like a prisoner who dreams of freedom.
It will not be so in this world already.
You won't see a boy with a violin,
And you look at children, then the pain in your soul:
Naruto, manga, fairies, bandana.
Perhaps the mothers will become obsolete
And there may be no need for censorship.
I would live to see that moment
What people will think about culture.
You give joy to people for a pittance.
They shout to you: "Play while I eat!"
Nobody hears the cry of your soul.
You were a man, but you became nothing.
