Только заслышу польку вдали,
Кажется, вижу в замочною скважину:
Лампы задули, сдвинули стулья,
Пчелками кверху порх фитили,
Масок и ряженых движется улей.
Это за щелкой елку зажгли.
Великолепие выше сил
Туши и сепии и белил,
Синих, пунцовых и золотых
Львов и танцоров, львиц и франтих.
Реянье блузок, пенье дверей,
Рев карапузов, смех матерей.
Финики, книги, игры, нуга,
Иглы, ковриги, скачки, бега.
В этой зловещей сладкой тайге
Люди и вещи на равной ноге.
Этого бора вкусный цукат
К шапок разбору рвут нарасхват.
Душно от лакомств. Елка в поту
Клеем и лаком пьет темноту.
Все разметала, всем истекла,
Вся из металла и из стекла.
Искрится сало, брызжет смола
Звездами в залу и зеркала
И догорает дотла. Мгла.
Мало-помалу толпою усталой
Гости выходят из-за стола.
Шали, и боты, и башлыки.
Вечно куда-нибудь их занапастишь.
Ставни, ворота и дверь на крюки,
В верхнюю комнату форточку настежь.
Улицы зимней синий испуг.
Время пред третьими петухами.
И возникающий в форточной раме
Дух сквозняка, задувающий пламя,
Свечка за свечкой явственно вслух:
Фух. Фух. Фух. Фух.
Only zaslyshu polka away,
I think I see through the keyhole:
Lamps blew out, moved the chairs,
Bee upward fluttering wicks
Masks and clowns moving beehive.
It is a Christmas tree lit up for the clicking.
The splendor of the above forces
Carcasses and sepia and white paint,
Blue, crimson and gold
Lions and dancers, lionesses and dandy.
Reyane blouses, singing doors
The roar of a brood of mothers laugh.
Dates, books, games, nougat,
Needles, loaves, jump, run.
In this sinister sweet taiga
People and things are on an equal footing.
This boron delicious citron
It caps indiscriminately tearing snapped.
Stifling of delicacies. Christmas tree in a sweat
Glue and varnish drinks darkness.
All swept, all expired,
All of the metal and glass.
Sparkles fat, splatters resin
The stars in the hall and mirrors
And burns to the ground. Mist.
Little by little, the crowd tired
Guests come from the table.
Shawls and boots and hoods.
Always somewhere zanapastish them.
Shutters, gates and hooks on the door,
In the upper room the window open.
Streets winter blue funk.
Time before the third cocks.
And arising fortochnoy frame
Spirit drafts blowing out the flame,
A candle for the candle clearly aloud
Phew. Phew. Phew. Phew.
