Сегодня снег опять не выпал. Очень жаль.
И от стыда земля чернеть устала,
как попрошайка с опустевшего вокзала,
она не в силах скрыть свою печаль.
Тогда, накинув свой ночной дырявый плащ,
чтоб не ловить сочувствующих взоров,
она пытается уснуть под шум моторов,
но ветер носит выстуженный плач.
Сегодня снег не долетел. Одна вода.
В потухших взорах сладкая истома;
и разум норовит уйти из дома
и, хлопнув дверью, скрыться навсегда.
Но ты давно уже уснула. О, земля!
скажи, кому поддакивают кроны?
о чём молчат охрипшие вороны -
глашатаи тирана-короля?
Так тихо в комнате - не слышно, как стучит
почти что снег в заклеенные окна,
и тени собираются на плотно
зажатых веках. Стрелка н е бежит,
затем, что некуда, вернее, нет причин
спешить туда, где видишь свою спину.
И я задёрнул сонную гардину.
Я был один. Я в доме был один.
(А. Кузнецов)
The snow did not fall again today. It's a pity.
And the earth is tired of blackening from shame,
like a beggar from an empty station,
she cannot hide her sadness.
Then, throwing on your night cloak full of holes,
so as not to catch sympathetic eyes,
she tries to fall asleep to the sound of engines,
but the wind carries a chilled cry.
The snow did not reach today. One water.
In the extinguished eyes, sweet languor;
and the mind strives to leave home
and, slamming the door, hide forever.
But you fell asleep a long time ago. Oh, earth!
tell me, to whom do the crowns assent?
what are the hoarse crows silent about -
heralds of the tyrant-king?
So quiet in the room - you can't hear the knocking
almost snow in the sealed windows,
and shadows gather on tightly
pinched eyelids. The arrow does not run
then, that there is nowhere, or rather, no reason
rush to where you see your back.
And I pulled up the sleepy curtain.
I was alone. I was alone in the house.
(A. Kuznetsov)
