(М. Щербаков)
Когда надежды поют, как трубы,
Их зов дурманит, как сладкий дым.
Они предельны, они сугубы,
И так несложно поверить им.
И вот дорога, и вот стоянка.
Вокзал и площадь - в цветах, в цветах.
Восток дымится. Прощай, славянка!
Трубач смеется, шинель в крестах.
Воспитан славой, к смертям причастен,
Попробуй вспомни, ловя цветы,
Какому зову ты был подвластен,
Какому слову поверил ты.
Броня надежна, тверда осанка.
Припев беспечен, все "ай" да "эй"...
А трубы просят: не плачь, славянка,
Но как, скажите, не плакать ей!
Пройдет полвека, другие губы
Обнимут страстно мундштук другой.
И вновь надежды поют, как трубы.
Поди попробуй, поспорь с трубой.
А век не кончен. Поход не начат.
Вокзал и площадь - в цветах, в цветах.
Трубач смеется, славянка плачет.
Восток дымится. Земля в крестах.
1987
(M. Shcherbakov)
When the hopes sing like pipes,
Their call of dope, like sweet smoke.
They are limited, they are pussy,
And so easy to believe them.
And here is the road, and here is the parking lot.
Station and square - in colors, in colors.
East smoke. Goodbye, Slav!
Trumpeter laughs, chinel in crosses.
Brought up with glory to deaths are involved
Try to remember, catching flowers,
What kind of call you were suspended,
What word you believed.
Armor reliable, hard posture.
Chorus is careless, all "ah" yes "hey" ...
And the pipes are asked: do not cry, Slavyanka,
But how, tell me, do not cry her!
Widdle half a century, other lips
Will hug a passionate mouthpiece another.
And again hopes sing like pipes.
Sawn, try, adding to the pipe.
And the eyelid is not over. The campaign is not started.
Station and square - in colors, in colors.
Trumpeter laughs, Slavs cries.
East smoke. Land in crosses.
1987.
