Текст песни Трофим - Ленин

Я не помню Ленина живьём,
Я его застал уже холодным.
Говорят, был дерзким пацаном,
Поимел державу принародно.
Отнял у богатых кошельки
И подвел под новые понятия:
Дескать, все отныне босяки -
Вот такая, значит, демократия.

Маленький, картавый, без волос,
Без конца по тюрьмам ошивался.
Видно, там несладко довелось,
Говорят, чернильницей питался.
Десять лет торчал на Колыме,
Партизанил в питерских болотах,
А потом метнулся по зиме
За бугром подтягивать босоту.

Женщин он к себе не допускал -
Все боялся, что менты банкуют.
Он, конечно, жутко тосковал,
Съест чернила и сидит, тоскует.
Но однажды в питерских Крестах
Ленин встретил каторжанку Надю,
Тоже вся на шифре, в кандалах -
Вот и поженилися не глядя.

Он Надюхе спуску не давал,
Так сказать, держал всегда на стрёме,
Сам удачно банки обувал,
Надя знала фарт на ипподроме,
В общем, жили воровской семьёй,
Вечерами резались в картишки.
Только вот о жизни половой
Вова беспокоился не слишком.

Как он мог Надюхе рассказать,
Как в далеком магаданском крае
При морозе минус сорок пять
Он по снегу полз от вертухаев,
Как, отняв ладони от лица,
Плакали навзрыд оленеводы...
Нет у революции конца!
Отдала, однако, за свободу.

От судьбы приняв такой удел,
Вова стал чудить и куролесить,
Прокатился дикий беспредел
По российским городам и весям,
Расстреляли тысячи людей,
У живых отняли пропитанье.
Вона как бывает у вождей,
Если он не вождь в интимном плане.

А теперь он вон, в гробу лежит,
Может, помер, может, притворился.
Он ведь, гад, живее всех живых,
Не, ну вона как в гробу-то сохранился.
Может быть, гореть ему в аду,
Но пока для всех, на всякий случай,
Пусть он будет лучше на виду,
Вдруг еще чего-нибудь отчебучит...

I do not remember Lenin alive ,
I found him already cold.
Said to have been cocky kid ,
Power publicly raped .
Robbed from the rich purses
And led to new concepts:
Say, now all tramps -
Like this, then democracy .

Small burr , no hair ,
No End in prisons was hanging .
It can be seen , there is unsweetened happened ,
They say ink fed.
Ten years stuck in the Kolyma
Partisan in St. Petersburg marshes
And then darted for the winter
Over the hill to pull bosotu .

Women , he did not admit to himself -
All feared that cops banks.
He , of course , terribly homesick ,
Eat ink and sits sad.
But once in St. Petersburg Crosses
Lenin met Katorzhanka Nadia
Also all on the cipher , in chains -
That's not looking to get married .

He did not give Nadya descent ,
So to speak, kept always on the lookout ,
Itself , which is shod banks ,
Nadia knew luck at the racetrack ,
In general, the family lived thieves ,
Evenings were playing the game of cards .
But that's about the life of a sexual
Vova is not too worried .

How could he tell Nadya ,
How far in the Magadan region
When temperature was forty five
He crawled through the snow from the guard ,
As taking away the palm of a person
Wept bitterly herders ...
No Revolution at the end!
Gave , however, for freedom.

From the fate of having taken such an inheritance,
Vova was kink and play tricks ,
Rolled wild chaos
Russian cities and villages ,
Shot by thousands of people ,
In living deprived of food.
Vaughn as happens with leaders
If he is not a leader in intimate terms .

And now he's won in his grave lies ,
Maybe dead , maybe pretended .
He's a bastard , very much alive ,
No, well, won in a coffin preserved.
Maybe burn him in Hell ,
But while for all , just in case ,
Let it be better to see,
Suddenly something else otchebuchit ...