А не к добру, наверно, к ночи
Позвонила с дачи тёща,
Ей бы контрразведчиком служить.
Ночь давила духотою
И c чугунной головою
Я пошёл на лоджу покурить.
Не успел я затянуться,
Как летающее блюдце
Подвалило прямо под балкон.
Я со страху стал как «Сникерс»,
Сигаретой подавился,
В общем, сразу потерял фасон.
А из этого из блюдца
Ростом с нашего якутца
Вышел в рваных шортах гуманой,
Лысый как сосед Андрюха,
Вместо глаз большое ухо -
Словом, весь какой-то не такой.
А мы стояли и молчали:
Он на блюдце, я в печали.
Тут он ухом задал мне вопрос:
«Как зовут тебя, землянин?
Ты еврей али славянин?
И когда ты грыжу перенёс?»
В общем, спрашивал анкету -
Как тут было не ответить.
Ну и я ответил, чуть дыша:
«Звать меня Фома Тунгусский
И по паспорту я русский,
Хоть и кличут Зямой кореша».
А он поддакивал подмышкой,
Ну а я врубился в фишку -
Мама-мия, это ж всё со мной.
Пусть он виду и уродлив,
Он же круче, чем Мавроди,
Он же просто разум неземной.
Ну и я, собравшись с духом,
Гаркнул прямо ему в ухо:
«Ты скажи, откуда ты, браток,
Что у вас там за валюта,
Есть ли общества, как тута,
И нельзя ли к вам хоть на часок?»
А он в ответ зачмокал ухом
Мол, житуха как житуха,
Денег нет, но в гору прут дела.
А в остальном одно и тоже,
Да мы в общем на них похожи,
Но у нас нет пятого угла.
Просто мы их отраженье
И в покое и в движенье,
Но у нас тут всё наоборот.
От Адама до Ван Дама,
От Потсдама до Саддама
Нам никак чавой-то не везёт.
Расставались мы с тоскою -
Он всё звал меня с собою,
Мол посмотришь, как живет народ.
Но куда я от завода,
От жены и огорода
Полечу куда-то за свой счёт.
And not to good, probably by night
Called with giving a mother-in-law
She would serve a counterintelligence.
Night pressed a stuff
And c cast-iron head
I went to the Lodge to smoke.
I did not have time to delay
Like flying saucer
Shaded right under the balcony.
I became with fear as "Snickers",
Cigarette suppressed
In general, immediately lost style.
And from this saucer
Rising from our yakutz
Came out in ripped shorts of human
Bald as a neighbor andryukha
Instead of eyes a big ear -
In a word, all some is not like that.
And we stood and silent:
He is on the saucer, I am sad.
Here he asked me the question:
"What is your name, earthlings?
Are you a Jew Ali Slavom?
And when do you suffer a hernia? "
In general, asked the questionnaire -
How was it not to answer.
Well, I answered, a little breathe:
"To call me Thomas Tungussky
And by passport I am Russian
Although I clicure Zyame Korean. "
And he dared to the armpit,
Well, I got into the chip -
Mom Mia, this is all with me.
Let him look and ugly
He is cooler than Mavrodi,
He just mind unearthly.
Well, I, by gathering with the Spirit,
Garked right in his ear:
"You tell me where you come from, my brother,
What is your currency there,
Are there any societies like a tunic
And is it not for you even on an hour? "
And he in response began to bone his ear
They say, the jet as the jet,
There is no money, but in the mountain rod business.
And the rest of the same thing
Yes we generally look like them
But we have no fifth corner.
We are just their reflection
And alone and in motion,
But we have everything on the contrary.
From Adam to Van Dame,
From Potsdam to Saddam
We are not lucky for us.
We parted with the Tuskoy -
He all called me with him,
Like you look at how people live.
But where am I from the factory,
From wife and garden
I will fly somewhere at your own expense.
