Крепчал мороз, покрыл всё иней,
И близок был тот самый акт…
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати девчат…
Как много их подруг хороших
Лежать осталось в темноте…
В далёкой душной медсанчасти
На двухэтажной высоте.
Старалось первое сопрано
Как лучезарная звезда,
Кто хоть однажды слышал это,
Тот не забудет никогда!
Тот не забудет, не забудет
Атаки яростные те,
Ведь не сдаётся альт бывалый
На самой низкой высоте.
Нас искушения терзали:
Пойти поспать, забыть, не петь,
Но только крепче мы дружили,
Чтоб это всё преодолеть.
И как бы трудно не бывало,
Ты верен был своей мечте:
Не потерять свой голос чудный
На безымянной высоте,
Совсем не петь куда попало,
А лишь на нужной высоте;
Чтоб петь как нужно на дыханьи
На безымянной высоте.
Мне часто снятся те девчата,
Друзья моих тревожных дней,
Та сцена праздничного акта,
И люстры вновь горят над ней.
Как будто вновь я вместе с ними,
Стоя на огненной черте,
Борюсь за штрих для целой фразы
На безымянной высоте.
The frost grew stronger, covered with frost
And that act was close ...
There were only three of us
Out of eighteen girls ...
How many good friends
Lying left in the dark ...
In a distant stuffy medical unit
At a two-story height.
I tried the first soprano
Like a radiant star
Who has ever heard this
He will never forget!
He will not forget, will not forget
Attacks are fierce ones
After all, the experienced viola does not give up
At the lowest height.
Temptations tormented us:
To go to sleep, to forget, not to sing,
But only stronger we were friends
To overcome it all.
And no matter how hard it happens
You were faithful to your dream:
Do not lose your wonderful voice
At an unnamed height
Don’t sing anywhere
But only at the right height;
To sing as you need while breathing
At an unnamed height.
I often dream of those girls
Friends of my troubled days
That scene of the festive act
And the chandeliers burn again above her.
It's like I'm back with them again
Standing on the fire line
Fighting for the finishing touch for the whole phrase
At an unnamed height.
