Небо тёмно-синее, время к ночи клонится,
Не послушать сердце ли, не пойти ль околицей?
Может быть увидимся под берёзкой тонкою,
Может быть усядемся рядом под сосёнкою?
Только мы не встретимся, знаю я заранее
Ты сказал, нахмурившись: «Нынче заседание!»
Заседанье кончится, но с не меньшим рвением
Просидишь до ночи ты над постановлением.
И знакома улица, и тропа знакомая,
Вот приду нежданно я, встану у райкома я.
И скажу в открытую, не тая волнения:
«Что ж вы заседаете даже в воскресение!
Пусть и комсомольские, пусть дела и важные,
Сердце-то имеете, души не бумажные!»
Отцвела черёмуха, облетела белая, —
До сих пор хожу одна — глупая, несмелая.
The sky is dark blue, time is tending to night
Should I not listen to my heart, should I not go out of town?
Maybe see you under the thin birch,
Maybe sit next to us under a pine tree?
Only we will not meet, I know in advance
You said, frowning: “Today is the meeting!”
The meeting will end, but with no less zeal
You will sit until night before the decision.
And the street is familiar, and the path is familiar,
Here I come unexpectedly, I will stand at the district committee.
And I will say openly, without melting excitement:
“Well, you even sit on Sunday!”
Let Komsomol, even if it’s important and important,
You have a heart, souls are not paper! ”
The bird cherry blossomed, the white circled
I still go alone - stupid, timid.
