Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Дальний плач тальянки, голос одинокий
И такой родимый, и такой далекий.
Дальний плач тальянки, голос одинокий
И такой родимый, и такой далекий.
Плачет и смеется песня лиховая.
Где ты, моя липа? Липа вековая?
Я и сам когда-то в праздник спозаранку
Выходил к любимой, развернув тальянку.
А теперь я милой ничего не значу.
Под чужую песню и смеюсь и плачу.
Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Над окошком месяц. Под окошком ветер.
Облетевший тополь серебрист и светел.
Above the window a month. Under the window the wind.
Leafless poplar silvery and bright.
Far cry Talianki, a lone voice
And so dear, and so far away.
Far cry Talianki, a lone voice
And so dear, and so far away.
Crying and laughing song Likhov.
Where are you, my linden? Lipa centuries?
I myself was once very early in the holiday
He went out to his beloved, deploying Talianki.
And now I'm cute does not mean anything.
Under another's song and I laugh and cry.
Above the window a month. Under the window the wind.
Leafless poplar silvery and bright.
Above the window a month. Under the window the wind.
Leafless poplar silvery and bright.
