Промышленный городок, ни зелени, ни лесов.
Из живность лишь коты, и стаи бродячих псов
И только на старом кладбище столетних деревьев тень,
И на могилах клубника, а нам собирать не лень.
Кладбищенская клубника и трое крутых парней,
И крошка по имени Вика, как весело было с ней.
Ободранные коленки, в дешевой помаде рот.
Клубника, Вика, Виктория в памяти всё живёт.
С Викторией каждый из нас потискаться был бы рад,
Но в горло б засунул глаз её отсидевший брат.
Но как волновали трусики, беленькие, как снег.
В те дни я впервые понял, что женщина - человек.
Кладбищенская клубника и трое крутых парней,
И крошка по имени Вика, как весело было с ней.
Ободранные коленки, в дешевой помаде рот.
Клубника, Вика, Виктория в памяти всё живёт.
Кладбищенская клубника и трое крутых парней,
И крошка по имени Вика, как весело было с ней.
Ободранные коленки, в дешевой помаде рот.
Клубника, Вика, Виктория в памяти всё живёт.
Industrial town, no greenery, no forests.
Of the animals just cats, and flocks of stray dogs
And only in the old cemetery of century-old shade trees,
And on the graves of strawberries, but we're not going to laziness.
Cemetery strawberries and three tough guys,
And baby named Vic, how much fun it was to her.
Ragged knees, in a cheap lipstick mouth.
Strawberry, Vic, Victoria in memory of all lives.
From Victoria, each of us would be happy to cuddle,
But he stuck in the throat b eyes of her brother who was imprisoned.
But how worried panties, little white as snow.
In those days, the first time I realized that a woman - a man.
Cemetery strawberries and three tough guys,
And baby named Vic, how much fun it was to her.
Ragged knees, in a cheap lipstick mouth.
Strawberry, Vic, Victoria in memory of all lives.
Cemetery strawberries and three tough guys,
And baby named Vic, how much fun it was to her.
Ragged knees, in a cheap lipstick mouth.
Strawberry, Vic, Victoria in memory of all lives.
