Если б не терпели - по сей день бы пели!
А сидели тихо - так разбудили Лихо!
Вьюга продувает белые палаты.
Головой кивает хуй из-под заплаты.
Клевер да березы - полевое племя.
Север да морозы - золотое стремя.
Серебро и слезы в азиатской вазе.
Потом - юродивые-князи нашей всепогодной грязи.
Босиком гуляли по алмазной жиле.
Многих постреляли. Прочих сторожили.
Траурные ленты. Бархатные шторы.
Брань, аплодисменты да сталинные шпоры.
Корчились от боли без огня и хлеба.
Вытоптали поле, засевая небо.
Хоровод приказов. Петли на осинах.
А поверх алмазов - зыбкая трясина.
Позабыв откуда, скачем кто куда.
Ставили на чудо - выпала беда.
По оврагу рыщет бедовая шайка -
Батька-топорище да мать моя нагайка.
Ставили артелью - замело метелью.
Водки на неделю - да на год похмелья.
Штопали на теле. К ребрам пришивали.
Ровно год потели да ровно час жевали.
Пососали лапу - поскрипим лаптями.
К свету - по этапу. К счастью - под плетями.
Веселей, вагоны! Пляс да перезвоны!
Кто, кто, кто услышит стоны краденой иконы ?
Вдоль стены бетонной - ветерки степные.
Мы тоске зеленой - племяши родные.
Нищие гурманы, лживые сироты
Да горе-атаманы из сопливой роты.
Мертвякам припарки - как живым медали.
Только и подарков - то, что не отняли.
Нашим или вашим - липкие стаканы.
Вслед крестами машут сонные курганы.
If they had not endured, to this day they would have sung!
And they sat quietly - so famously woke!
Blizzard purges the white chambers.
Head nods dick from under the patch.
Clover and birch - a field tribe.
North and frost - the golden stirrup.
Silver and tears in an Asian vase.
Then - the holy fools-princes of our all-weather mud.
Barefoot walked through a diamond vein.
Many were shot. Others were guarded.
Mourning ribbons. Velvet curtains.
Scolding, applause and Stalin's spurs.
Writhed in pain without fire and bread.
Trampled field, sowing the sky.
Round dance of orders. Loops on aspens.
And on top of the diamonds is a shaky quagmire.
Having forgotten where, we jump who where.
They put on a miracle - trouble fell.
A poor gang roam the ravine -
Old Man and my mother is a hatchet.
They put it as an artel - it covered with a snowstorm.
Vodka for a week - yes for a year of hangover.
Darned on the body. Sewed to the ribs.
They sweated for exactly a year and chewed for exactly an hour.
Sucked a paw - creak bast shoes.
To the light - by the stage. Fortunately, under the whips.
Have fun wagons! Dance and chimes!
Who, who, who hears the groans of a stolen icon?
Along the concrete wall - steppe breezes.
We are longing for green - native tribes.
Beggars gourmets, lying orphans
Yes, grief atamans from a snotty company.
The poultice of the dead are like living medals.
Only gifts - that is not taken away.
Our or yours are sticky glasses.
Following the crosses sleepy mounds wave.
