Тикки Шельен
Иеремия
У Лены были самые красивые глаза
на милю вокруг.
Они сияли из-под черных ресниц,
излучая фиолетовый свет.
У Юли волосы вились мелким бесом,
и пахли будто скошенный луг,
Разумеется, и та и другая
засмеялись и сказали «нет».
Света была горяча, как солнце,
а Жанна — снега белей.
Оля — чисто небесный ангел,
А Аня чертовски мила.
Маша была лучше всех, кроме Светы,
но дело даже не в ней.
Столько прекрасных дам, а толку-то —
ни одна не дала.
И тогда Иеремия решился
и пошел на перекресток ночной.
На перекрестке стоял некий конь в пальто
и явно кого-то ждал.
Через месяц был куплен Стратокастер — гитара,
о которой мечтает любой.
А еще через месяц Иеремия
собственную группу собрал.
И тяжелые волны гитарного драйва
прокатились по головам.
И вся недоступная миру любовь
переплавилась в мегазвук.
А в пекле неведомый конь в пальто
дико ржал и на дыбы вставал.
И хитрый Адорно вертелся в гробу,
любуясь на дело собственных рук.
Жги, Иеремия!
Плачь, Иеремия!
Плати этому миру той же монетой.
Вибрации рока разрушают планету.
Снегопады на Майами.
Террористы и цунами.
Мир катится к ядрене маме
в абсолютную тьму.
Потому что бабы — дуры,
Потому что бабы — дуры.
Потому что бабы — дуры.
И больше нипочему.
Tikka Shelin.
Jeremiah
Lena had the most beautiful eyes
on mile around.
They shone from under black eyelashes,
Empty purple light.
Yulia has a small demon,
and smelled like a beveled meadow,
Of course, the same
laughed and said "no".
Light was hot as the sun,
And Jeanne - Snow Belya.
Olya - Pure Heavenly Angel,
And Anya Damn Mila.
Masha was better than all except lights,
But it's not even in it.
So many beautiful ladies, but a sense -
None gave.
And then Jeremiah decided
And went to the intersection of the night.
At the crossroads stood some horse in the coat
And obviously someone waited.
A month later, the stratocaster was bought - guitar,
About which anyone dreams of.
And after a month, Jeremiah
The own group gathered.
And heavy waves of a guitar drive
We swell on the heads.
And the whole inaccessible world love
I was remembered in Megazvuk.
And in the Bele, an unknown horse in a coat
Wickly dropped and got up on underks.
And cunning adorno spit into the coffin
admiring his own hands.
Loggy, Jeremiah!
Cry, Jeremiah!
Pay this world to the same coin.
Rock vibrations destroy the planet.
Snowfall in Miami.
Terrorists and tsunami.
The world rolls to the poison mother
In absolute darkness.
Because women are fools,
Because women are fools.
Because women are fools.
And no longer.
