Тикки Шельен
Велтиста
И вот который вечер в полнолунье
Я различаю контуры Велтисты,
И он, пройдя по серебристым струнам,
Садится по ту сторону окна.
Я знаю: дождь. Вода стучится в окна
С упорством неизвестного флейтиста,
Который слишком хочет стать известным
И досаждает музыке подчас.
Велтиста начинает: «Вы, навеpно,
Не сознаете бесконечность мира;
Вы от него отделены годами
И коконами окон и дождя».
Я говорю: «Хоть мир и бесконечен,
Но кто сказал, что коконы конечны?
И если смоква не дарит плодами,
Садовника иль дерево казнить?"
Велтиста говорит: «Вся ваша мудрость —
Не более песчинки в теплом море,
Где нет воды, а лишь песок и камни,
Где нет камней, а лишь вода песка».
Я говорю: «Воистину, куда мне
Угнаться за метафорой небесной!»
Велтиста усмехается, и зерна
На матовом запястии поют.
Велтиста говорит: «Все ваши воды —
Они текут, и в вас перетекают».
И колокольчик лунного сиянья
Молочным звуком наполняет ночь.
Я отвечаю, также усмехаясь:
«Все очень просто, мой почтенный рабби:
Мы крезанулись на добре и свете».
Велтиста замолкает за окном.
Весна 1993
Tikki Schellen
Veltista
And that evening on the full moon
I distinguish the outlines of the Weltists,
And he, walking along the silver strings,
Sits down on the other side of the window.
I know: rain. Water is knocking on windows
With the stubbornness of an unknown flutist,
Who wants to become too famous
And annoying music sometimes.
Veltista begins: “You probably
Do not recognize the infinity of the world;
You are separated from him for years
And cocoons of windows and rain. ”
I say: “Although the world is endless,
But who said cocoons are finite?
And if the fig does not bear fruit,
Gardener il tree to execute? "
Veltista says: “All your wisdom is
No more grains of sand in the warm sea,
Where there is no water, but only sand and stones,
Where there are no stones, but only sand water. ”
I say: “Verily, where shall I go?
Keep up with the heavenly metaphor! ”
Veltista grins and grains
They sing on the dull wrists.
Veltista says: “All your waters are
They flow and flow into you. ”
And the bell of the moonlight
Milky sound fills the night.
I reply, also grinning:
“Everything is very simple, my venerable rabbi:
We cut ourselves around in good and light. ”
Veltista falls silent outside the window.
Spring 1993
