Зелёное пламя обветренных свеч билось о край стола,
Когда Джон на пояс надел свой меч, и скрипку Рената взяла.
И они вышли в день, они вышли в ночь,— кто их станет стеречь.
И в руках её скрипка пела о том, о чём молчал его меч.
И в замке любом, и в любом кабаке платили они одним —
Тонкий смычок на струнной реке, взгляд как холодный дым.
И в дом епископа, и в притон бродяг шли недвижно они сквозь сон.
Меч на поясе, скрипка в руках — эльфы древних времён.
Они шли ниоткуда, не зная куда, творя своё волшебство.
А когда пропали они без следа, мир забыл забывших его.
Их руки сплелись и ушли в траву, их души земля приняла.
Но Артур натянул на лук тетиву, и скрипку Хельга взяла.
The green flame of the weathered candles beat on the edge of the table,
When John put on his sword on the belt, and Renata took the violin.
And they went out in the day, they went out in the night - who will guard them.
And in the hands of her violin sang about what his sword was silent about.
And in any castle, and in any tavern, they paid one -
A thin bow on a string river, look like cold smoke.
Both in the bishop's house and in the den of vagabonds they walked motionlessly through a dream.
The sword on the belt, the violin in the hands - the elves of ancient times.
They walked out of nowhere, not knowing where, creating their magic.
And when they disappeared without a trace, the world forgot those who forgot it.
Their hands weaved and went into the grass, the earth accepted their souls.
But Arthur pulled a bowstring on his bow, and Helga took the violin.
