В бронзо – лагерной пыли, плесень серых бараков.
Лай собак да интриги и конвойный наряд.
Всё замерло сразу, остановилось мгновенье
И казалось, что время, повернёт всё назад.
За забором конвой, у железной дороги
На этап подгонял, не судимых детей.
Братишек, сестрёнок из тёплых постелей
Этапировал Берия в бездну спецлагерей.
Мальчонка еврей, прижимал к сердцу скрипку
Вместо хлеба в кармане, носил канифоль.
В этих детских глазах, отраженье печали
И вопрос, ну за, что мне страданья и боль.
Как свеча в темноте, разрывая пространство
Заиграла вдруг скрипка незнакомый мотив.
В запылённых очках, черноглазый мальчишка
Хрупкими пальцами, ласкал нежно гриф.
( Музыкальный проигрыш)
На крышах бараков, замерли зэки,
Слезою прошибло суровый конвой.
Песню про маму, пела рядом сестрёнка
Не надо их в лагерь, отпустите домой.
Не выдержав голод, беспредел и страданья
На последнем дыханье, пал лицом он в песок.
К сердцу прижал, как свободы надежу
Детскими ручками, скрипку он и смычок.
Заплакали тучи, обняла сестрёнка
Из кармана в песок, упал канифоль.
Плакал конвой, плакала зона
Ни с чем не сравнить, души детской боль.
Прошло много лет, и не раз я судимый
На звезду скрипача, из ромашек венки.
Приношу как смогу, а как звали не знаю
Остались на память, канифоль и очки.
Когда плачет скрипка, по душе моей бритвой
Отдал бы ему, свой последний паёк.
Был еврейский пацан, настоящий братишка
Он с сестрёнкой делил, свой казённый кусок.
In Bronze - camp dust , mold gray barracks.
Barking dogs and intrigue and the guard outfit.
Everything stopped immediately , stop a moment
And it seemed that the time will turn everything back .
Behind the fence convoy near the railroad
Urged to step , not convicted children.
Little brothers , sestrёnok of warm beds
Beria was transferred into the abyss special camps .
Malchonka Jew holding her violin
Instead of bread in his pocket, wearing rosin .
In these children's eyes , the reflection of sadness
And the question is , well, for that I was suffering and pain.
Like a candle in the darkness , breaking space
Suddenly began to play the violin unknown motive.
In dusty glasses , dark-eyed boy
Brittle fingers gently caressed the neck .
(Musical loss)
On the roofs of the huts , frozen cons
Tears proshiblo severe convoy .
A song about my mother, sister sang around
They should not be in the camp to go home .
Unable to withstand hunger, chaos and suffering
At the last breath , he fell on his face in the sand .
To the heart pressed as his hope of freedom
Children's hands, he fiddle and bow .
Cried the clouds hugged the little sister
Out of his pocket in the sand fell rosin .
Cried convoy crying zone
Nothing can compare the soul of child pain.
Many years have passed , and more than once I tried
The star violinist , camomile wreaths.
Bring as I can , but I do not know how to name
Stay on memory , rosin and glasses.
When the crying violin, like my razor
Would give him his last ration .
Was a Jewish kid , a real bro
He shared a little sister , a breech piece .
