Берег русский, как он близко, здесь мы жили только вот
С ревом от Новороссийска отплывает пароход
Гарь сожженная имений, кровью полита земля
И дворянских поколений уезжают сыновья.
Кого-то нет, кого-то жаль, и чье-то сердце рвется вдаль.
Как срывали с нас погоны в том 17 году,
Как летели эскадроны все сметая на ходу.
А что папу на германской на штыки поднял совет
И сгорел в огне гражданской брат мой маленький корнет.
Его здесь нет, а я страдаю все по нем,
Ему привет, ему поклон.
На Дону смерть снегом сыпала,
Шла в Орел и Перекоп.
Лагеря, потом Галлиполи. Все, обратно нет дорог.
И в Париже, и в Стамбуле нам к березам не поспеть.
Избежав в России пули, от тоски подохнем здесь.
Кого-то нет, кого-то жаль, и чье-то сердце рвется вдаль.
Только сны бьют очень больно, ведь привидится порой
Мы опять в первопрестольной, мы гуляем по Тверской
Снова живы брат, родители, я беспечный молодой
Мне сияет храм Спасителя, улыбается Страстной.
Кого-то нет, кого-то жаль, и чье-то сердце рвется вдаль.
Я Вам скажу один секрет, кого люблю, того здесь нет.
Russian coast, how close it is, here we lived only here
With a roar from Novorossiysk, a steamer sets sail
Cinder burned estates, watered the earth with blood
And the sons of the noble generations leave.
Someone is not there, someone is sorry, and someone's heart breaks into the distance.
How the epaulettes were torn from us in that 17th year,
As flew squadrons all sweeping on the go.
And what dad on German with hostility raised a council
And my little cornet burned in the fire of a civilian brother.
He is not here, but I suffer all over him,
Hello to him, bow to him.
In the Don, death poured snow
I went to Oryol and Perekop.
Camps, then Gallipoli. All back there are no roads.
Both in Paris and in Istanbul we cannot keep up with birch trees.
Having escaped bullets in Russia, we will die of longing here.
Someone is not there, someone is sorry, and someone's heart breaks into the distance.
Only dreams beat very painfully, because sometimes it seems
We are again in the throne, we walk along Tverskaya
Again alive brother, parents, I am a reckless young
The temple of the Savior shines for me, smiling at the Passionate.
Someone is not there, someone is sorry, and someone's heart breaks into the distance.
I’ll tell you one secret, whom I love, that is not here.
