Вот чудо-вещи, скрывшие чудовищ
В металле, в камне, в матовом стекле.
Тени убийц скользят блеском сокровищ
И замерзают кровью на стене.
Рубин вобрал их всех без исключенья.
Сапфир болотный - для лжецов острог.
Там злобы мелчной желчные теченья,
На море фарса правды где глоток.
Топаз - хранитель сладких извращений,
Плоти распущенной прелюбодейский стон.
Наслушавшись подобных песнопений,
Кошка весенняя застонет под кустом.
Те всплески пламени - алхимику отрада,
Растворены в них души подлецов.
Услада бытия - златое кольцо ада,
Где нет начал, а стало быть, концов.
Серебреник, проржавленный от крови,
На дне футляра не пускает блик.
Там плотно губы сжав, нахмурив брови,
Истлел бесследно иудейский лик.
В шкатулке древней обитает искуситель.
Из скважины замка вперяет томный взор.
О, смертный, не тревожь покой. Обитель
Его твоею станет, будь дурак ты иль вор.
Here are the miraculous things that hid the monsters
In metal, in stone, in frosted glass.
Shadows of killers glimpse the glitter of treasures
And freeze with blood on the wall.
Rubin absorbed them all without exception.
Swamp sapphire - for jail liars.
There is malice of small bile currents,
On the farce sea of truth where a sip.
Topaz is the keeper of sweet perversions,
The flesh of a loose adulterous moan.
Having listened to such chants,
Spring cat moans under the bush.
Those bursts of flame are the alchemist of joy
The souls of scoundrels are dissolved in them.
The delight of being is the golden ring of hell
Where there are no beginnings, and therefore, no ends.
Silverfish rusted with blood
At the bottom of the case does not let glare.
There are tight lips pursed, frowning eyebrows,
The Jewish face has decayed without a trace.
An adversary lives in an ancient casket.
A languid gaze turns from the borehole of the castle.
Oh mortal, do not disturb peace. Cloister
It will become yours, be a fool or a thief.
