И опять мне снится одно и то же:
За моим окном мерно дышит море,
И дрожит весь дом от его ударов,
На моем окне остаются брызги,
И стена воды переходит в небо,
И вода холодна, и дна не видно,
И корабль уже здесь, и звучит команда,
И ко мне в окно опускают сходни,
И опять я кричу: "Погодите, постойте!"
Я еще не готов, дайте день на сборы,
Дайте только день, без звонков телефона,
Без дождя за окном, без вчерашних истин,
Дайте только день!» Но нет, не слышат...
Отдают концы, убирают сходни,
И скрипит штурвал, и звучит команда,
(На моем окне остаются брызги)
И на миг паруса закрывают небо,
И вода бурлит, и корабль отходит...
Я стою у окна и глотаю слезы,
Потому что больше его не будет...
Остается слякоть московских улиц,
Как на дне реки, фонарей осколки.
А еще прохожих чужие лица.
И остывший чай. И осенний вечер.
А. Макаревич
And again, I dream about the same thing:
Outside my window the sea is breathing
And the whole house trembles from his blows,
There are splashes on my window
And the wall of water passes into the sky
And the water is cold and the bottom is not visible
And the ship is already here, and the command sounds,
And the gangplanks are lowered to my window
And again, I shout: "Wait, wait!"
I'm not ready yet, give a day to the camp
Give only a day, no phone calls,
Without rain outside the window, without yesterday's truths
Give only a day! ” But no, they don’t hear ...
They give the ends, clean the gangways
And the helm creaks, and the command sounds,
(Splatter remains on my window)
And for a moment the sails cover the sky
And the water boils, and the ship departs ...
I stand by the window and swallow tears
Because there will be no more ...
The slush of Moscow streets remains
Like at the bottom of the river, lanterns are splinters.
And passers-by alien faces.
And the cooled tea. And autumn evening.
A. Makarevich
