У предметов нет незаметных крыльев, нет незаметных нервов,
Вещи наши всего лишь ноши, всего лишь крыши,
То, чего ты не знаешь краше, не предвещает
Ничего, это хуже даже, чем очень плохо.
Как в троллейбусе - от конечной и до конечной,
Сидя тихо и глядя прочь от прозрачных старых,
Мир предметов влюбляет, верю, гораздо легче,
Наши ужины стали похожи на пьесы Сартра.
Неподвижность удобна дважды, я постараюсь
Стать в углу, стать надёжным стулом, нормальным стулом,
Не ответить ни "да", ни "нет", тогда на анализ
В коробчёнке с чистейшей совестью я прибуду.
Ты прости, я повесила руки, и нос, и душу,
И любви твоей стала милым таким предметом,
Не хватаю за горло, не режу и не перечу,
До зимы я пушистой шубой в передней провишу.
У предметов нет незаметных крыльев...
There are no objects invisible wings, there is no invisible nerves
Things only our burden, only the roof,
What you do not know more beautiful, does not herald
Nothing is worse even than the very bad.
As in the bus - the final before the final,
Sitting quietly and looking away from the clear old
World objects fall in love, I believe it is much easier,
Our dinners looked like Sartre's play.
Immobility comfortable double, I'll try
Get in the corner, to become a reliable chair, normal stool,
Do not answer any & quot; yes & quot ;, or & quot; no & quot ;, then analyzing
In korobchёnke with a clear conscience I arrive.
Forgive me, I hung up the hands and nose, and soul,
And your love was the subject of such a nice,
Do not grab the throat, do not I cut and do not contradict,
Before winter I fluffy fur coat in front sagging.
There are no objects invisible wings ...
