Ничто из того, что было сказано, не
Было существенным.
Мы на другой стороне.
Обожженный дом в шинкаревском пейзаже.
Неважно куда, важно - все равно мимо.
Не было печали, и это не она,
Заблудившись с обоих сторон веретена.
Я почти наугад произношу имена.
Действительность по-прежнему недостижима.
Я открывал все двери самодельным ключом.
Я брал, не спрашивая - что и почем.
Люди не могут согласиться друг с другом
практически ни в чем.
В конце концов, это их дело.
Мне нужно было всё, а иначе - нет.
Образцовый нищий, у Галери Лафайет;
Но я смотрел на эту ветку сорок пять лет,
В конце концов, она
взяла и взлетела.
Словно нас зачали во время войны,
Нас крестили именами вины.
И когда слова были отменены,
Мы стали неуязвимы.
Словно что-то сдвинулось, в Млечном Пути,
Сняли с плеч ношу, отпустило в груди.
Словно мы, наконец оставили позади.
Эту бесконечную зиму...
Nothing that has been said, not
It was essential.
We on the other side.
Burnt house in shinkarevskom landscape.
No matter where, it is important - it is still wide.
There was sadness, and this is not it,
Astray from both sides of the spindle.
I'm almost at random pronouncing names.
The reality is still unattainable.
I opened all the doors homemade key.
I took without asking - what and how much.
People may not agree with each other
almost nothing.
After all, that's their business.
I had everything, but otherwise - not.
Exemplary beggar at Galeries Lafayette;
But I was looking at this thread forty-five years,
In the end, she
I took it and took off.
As if we conceived during the war,
We were baptized names of guilt.
And when the words were reversed,
We have become immune.
If something has shifted in the Milky Way,
Removed the burden from the shoulders, release the chest.
As if we are finally left behind.
This endless winter ...
