Тайга — по центру, Кама — с краю,
с другого края, пьяный в дым,
с разбитой харей, у сарая
стою с Григорием Данским.
Под цифрой 98
слова: деревня Сартасы.
Мы много пили в эту осень
агдама, света и росы.
Убита пятая бутылка.
Роится над башками гнусь.
Заброшенная лесопилка.
Почти что новый “Беларусь”.
А-ну, давай-ка, ай-люли,
в кабину лезь и не юли,
рули вдоль склона неуклонно,
до неба синего рули.
Затарахтел. Зафыркал смрадно.
Фонтаном грязь из-под колёс.
И так вольготно и отрадно,
что деться некуда от слёз.
Как будто кончено сраженье,
и мы, прожжённые, летим,
прорвавшись через окруженье,
к своим.
Авария. Лицо разбито.
Но фотографию найду,
и повторяю как молитву
такую вот белиберду:
душа моя, огнём и дымом,
путём небесно-голубым,
любимая, лети к любимым
своим.
Taiga - in the center, Kama - from the edge,
From the other edge, drunk in smoke,
with broken hares, shed
I stand with Gregory Dansky.
Under the number 98.
Words: Sartha Village.
We drank a lot in this autumn
Agdam, light and dew.
Fifth bottle killed.
Running over the bars begun.
Abandoned sawmill.
Almost new "Belarus".
And, come on, i-luli,
in the cabin climb and not Yuli,
Roules along the slope steadily,
Blue steering wheel.
Rapainl. Zapyrkalmones.
Fountain dirt from under the wheels.
And so freely and gratis
What to go nowhere from tears.
As if the battle was finished
And we, root, fly,
breaking through surround
to their own.
Crash. The face is broken.
But I will find a photo
and repeat as a prayer
Such here Belieberd:
My soul, fire and smoke,
by heavenly blue,
Favorite, fly to your loved one
His.
