Текст песни Борис Циммерман - Птица замерзает

Птица замерзает, не высидев яйца.
Плевок замерзает, не долетев до лица.
Замёрз заяц и замерзает лиса.
От мороза вёрсты свернулись в кольца.
И верблюд замерзает в ушке игольцы.
Спят, кому хорошо, и херово,
Дрыхнет мостик через Перово.
Спящий рабочий падает на станок,
Но масло замёрзло, и ГЭС не даёт ток.

Матери-одиночки спят, прижимая к грудям подушки.
В свете лампочки в 40 ватт в холодильнике дремлют сушки.
Линзы спят, уложены в ряд, спят очки, переносья, дужки.
Спит Марковский и спит Студёный,
Сталин в кителе, с шашкой Будённый.
Спит проштрафившийся солдат.
Спит комбат и спит медсанбат.
Часовой засыпает и падает горлом на штык,
Но подобный укол не разбудит кадык.

Десяток робких мог бы спиздить всё до болта.
Водка в стопках замерзает, словно вода.
Уголь в топках покрывается корочкой льда.
Кочегар скребком выгребает лёд.
Часовой падает вниз и встаёт.
Кочегар скребком выгребает шлак,
Столбик термометра прыгает в такт.
Кочегар ложится спать, наевшись золы,
И во сне он видит котлы, котлы.

Кочегар встаёт и топит котлы докрасна.
Что моторы трясёт и бьёт, ему до фонаря.
И котельная мчится вперёд сквозь объятия сна.
Кочегар включает турбонадув,
У моторов захватывает дух.
Кочегар зажигает тонны угля,
Командир корабля под названием Земля.

Цельсий встаёт с колен и становится в полный рост.
Среди мокрых стен часового охрипший голос.
Упреждая измену, часовой получает отпуск.
Его грудь теперь в крестах,
Его имя в наградных листах,
Его шея теперь в бинтах.

Расцветают почки на елях, ордена на всех шинелях,
И цветочки на всех синелях, и девицы на всех панелях.
И Марковский спросонья берёт медный таз,
Мастерок и размешивает алибастр.
Кочегар умирает и падает на крыльцо,
И плевок, оттаяв, несётся ему прямо в лицо.
Кочегар умирает и падает на порог,
И в лицо ему, оттаяв, несётся плевок.

The bird freezes without hatching eggs.
Spitting freezes before reaching the face.
The hare froze and the fox freezes.
From frost, the miles curled into rings.
And the camel freezes in the eye of the needle.
They sleep, who feel good, and dick,
The bridge across Perovo is kicking.
A sleeping worker falls onto a machine
But the oil froze, and the hydroelectric power station does not give current.

Single mothers are sleeping with cushions pressed against their breasts.
In the light of a 40-watt bulb, drying is dozing in the refrigerator.
The lenses are sleeping, stacked in a row, glasses, nosepieces, and arms are sleeping.
Markovsky sleeps and Studeny sleeps,
Stalin in a tunic, with a Budyonny saber.
Sleeping fined soldier.
The battalion commander is sleeping and the medical battalion is sleeping.
The sentry falls asleep and throats on a bayonet,
But such an injection will not wake the Adam's apple.

A dozen timid could crap everything to the bolt.
Vodka in piles freezes like water.
Coal in the furnaces is covered with a crust of ice.
The stoker rakes the ice with a scraper.
The sentry falls down and gets up.
A stoker scraper scoops up the slag
The thermometer bar jumps to the beat.
The stoker goes to bed, having eaten ashes,
And in a dream he sees boilers, boilers.

The stoker rises and drowns the boilers red-hot.
That the motors are shaking and beating, he is up to the lantern.
And the boiler room rushes forward through the embrace of sleep.
Stoker includes turbocharging,
The motors are breathtaking.
The stoker lights tons of coal
The commander of the ship called Earth.

Celsius rises from his knees and becomes at full height.
Amidst the wet walls of the sentry, a hoarse voice.
Anticipating treason, the sentry receives a vacation.
His chest is now in crosses
His name on the award sheets,
His neck is now in bandages.

Buds bloom on fir trees, orders on all greatcoats,
And flowers on all chenille, and girls on all panels.
And Markovsky awake takes a copper basin
Trowel and stir alibaster.
The stoker dies and falls on the porch
And the spit, thawing, rushes right into his face.
The stoker dies and falls on the threshold,
And in his face, thawing, rushing spit.