Я оглядел пустой чемодан.
На дне – Карл Маркс. На крышке – Бродский.
Я должен ехать, протискиваясь сквозь горожан
К вокзалу, ступать по полу из досок .
На кухонном столе лежали вещи пёстрой грудой
Это было все, что я нажил за тридцать шесть лет бездушных.
Воспоминания нахлынули фотоэтюдом.
Таились в складках убого тряпья, теперь вырвались наружу.
Припев:
Мне же надо ещё лечить свою печень.
Улыбаться всем на работе, планировать встречи
Но меня разбудил звонок и я вынужден ехать
Вмиг проходили недуги мои
Рядом с ней, не мучало больше похмелье
Я не научился держать её на руках, увы
От неё осталась только рубашка в красную клетку
Каждый раз сигарету прикуривая
Вспоминаю я добрые мамины глаза
Зажигалку и записную книжку
Уходя, оставила она
Терпеливо ждать конец лета, прятаться от наступившей зимы
Засыпать, просыпаться, постоянно питая надежду.
Держаться, чтоб не зарыдать от жалости к себе
Снимая-надевая эту одежду.
I looked at a blank suitcase.
At the bottom - Karl Marx. On the lid - Brodsky.
I have to go, squeezing through the citizens
To the station, step on the floor from the board.
On the kitchen table lay tricks in pins
It was all that I gave the thirty-six years of soulless.
Memories flooded photoetyud.
Melt in the folds of slaughter rags, now they broke out.
Chorus:
I also need to heal his liver.
Smile everyone at work, plan meetings
But I woke me a call and I forced to go
Namig passed my poor
Next to her, not tormented more hangover
I did not learn to keep her on my hands, alas
Only a shirt in the Red Cell remained from her.
Every time cigarette chucking
I remember good mother's eyes
Lighter and notebook
Leaving she left she
Patiently wait for the end of summer, hide from the coming winter
Fall asleep, wake up, constantly feeding hope.
Hold on to not cut down from pity
Removing-put on this clothes.
