Текст песни Бранимир - Ибица

Извивалась юркая полудюймовая рыбица,
Выброшенная на сушу суровым Посейдоном.
А вокруг – канонады наркоманской, блядской, глянцевой Ибицы,
От которых трепыхались изможденные лики Мадонны.
Рыбкины жабры раздвигались как шлюхины влагалища;
Она стонала и тряслась: «О, Боже святый!
За что Ты меня сюда: ведь я же совсем мала ещё!
Я только что родилась! Я ни в чём не виновата!..»
Но таинственный Некто хранил молчание
(Что можно было расценить не иначе как «отъебись и ползи»)
И у маленькой рыбки от гнева и уныния сперло дыхание…
Так она, корчась в агонии, подохла в грязи…
Я в это время танцевал и не помог ей выбраться,
Я не слышал её стонов, и нашёл уже мёртвой.
И в порыве яростного отчаяния пнул эту самую рыбицу
В глухую пучину – на расправу прожорливым волнам…
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
«Под легкий ужин» сделанная в трущобах малышка-Золушка
(Из тех, кто по Его жребию права на счастье не имеет),
Ничего в этой жизни не видавшая(кроме пьянок мамы и домогательств отчима Фролушки)
Однажды где-то прочитает про Грэя.
И она будет ждать его, что он прискачет на белом коне и скажет «Моя Муся!
Ай лав ю!»…Но где же он? Кругом лишь ссыкло да пропойцы!
…И Золушка с горя нажрётся, раздвинет ноги и отдастся первому попавшемуся -
Тому, кого ничего не интересует кроме того, что у нее ниже пояса.
А дальше – по накатанной: грязный шалман для путан…
И – путаться, путаться, путаться! Хуи. Кубы и литры.
И превратит её злая фея-Судьба, как спел бы Армен Григорян,
В «безобразную Эльзу – королеву флирта».
Да как полетят в неё каменьями осуждения и злые слова!
Колкими эпитетами её сгноят старые девы.
Но людская молва ей – давно трын-трава:
Ведь она хоть чуть-чуть побыла королевой!...
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
В теплой кухне уминая белый хлеб с повидлом,
Кроя чертежи очередной духовной кампании,
Ежедневно и ежесекундно прихожу к тому, что лучше родиться быдлом
Жить у Христа за пазухой возможно только без самокопаний,
А по инерции, без лишних вопросов, без фанатизма,
Лиризма, экстремизма, вооружившись бараньим цинизмом:
Вино, двор-на-двор, путяга, армейка…
Судьба – индейка, а жизнь – копейка…
Так, свыкаясь с порядками ибической псарни,
Вырастают новые терпилы и хамы;
Но есть среди них честные, нормальные парни –
Идеальная опора для мамы.
Такие зачастую рождаются в покосившемся бараке,
С детства батрачат (так как папы – синячат).
А потом приходят военкомы, одевают их в хаки:
Мол, по вашему мясу салажьему гаубицы плачут! Гаубицы плачут!
Это что же: мать растила сынка на убой?
В угоду сраным империалистам, что сынку в цинковый сложат?..
И болезная кормилица, смешавшись со старушачьей гурьбой
С вечки за здравье ставит: «Сохрани, спаси, помилуй, Боже!»
А серпентарий по имени «Ибица» ждёт кары Творца:
Две заботы – забыться и выжить! Остальное – не важно.
Но Гаутама не покинет дворца…
За забором так страшно…
И я знаю, что за всё вышесказанное гореть мне сусальным огнём –
По мне в подземельях давно уже шкворчат сковородки.
Но рвите, ебите, режьте, жгите каленым железом – но я не в Нём.
Ибица не научила быть меня смиренным и кротким.
…Грохотали округи – кругом шла война:
Лондонские денди молотили поэтов,
А сытая швондерша сидела на краю окна
И втыкала самотык из кости Пересвета.
И хрустнуло зарево…Звезда-полынь нависла дамокловым мечом.
Таращило Ибицу!Ибица-дыбицца!Визги, шумы, гамы…
Обезглавленный кадрили нарезал со своим палачом (!).
Хотя какая *** разница: все веселы, все – вальсингамы!
Одни умирали…Подрастала достойная смена –
Изуродованные бастарды, войны уличного джихада.
«Тратата!Тратат

A nimble half-inch fish was wriggling,
Thrown onto land by the harsh Poseidon.
And around - the cannonade of the drug addict, damn, glossy Ibiza,
From which the emaciated faces of the Madonna fluttered.
Fish gills parted like vagina whores;
She moaned and shook: “Oh, holy God!
Why do You come here: after all, I am still quite young!
I was just born! I am not guilty of anything! .. "
But the mysterious Someone was silent
(Which could only be regarded as "fuck off and crawl")
And the little fish lost its breath from anger and despondency ...
So she, writhing in agony, died in the mud ...
I was dancing at that time and did not help her get out,
I did not hear her groans, and I found her already dead.
And in a fit of furious despair, he kicked this very fish
Into the deep abyss - to punish the voracious waves ...
And a serpentarium named "Ibiza" awaits the Creator's punishment:
Two worries - to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
It's so scary behind the fence ...
"For a light supper" made in the slums Cinderella baby
(Of those who, according to His lot, have no right to happiness),
She has never seen anything in this life (except for the drunkenness of her mother and the harassment of her stepfather Frolushka)
One day he'll read about Gray somewhere.
And she will wait for him, that he will gallop on a white horse and say “My Musya!
Ay love yu! ”... But where is he? There were only pissing and drunkards around!
... And Cinderella will get drunk with grief, spread her legs and give herself to the first one that comes across -
Someone who is not interested in anything other than what is below the belt.
And then - on the knurled: dirty shalman for prostitutes ...
And - to get confused, confused, confused! Hui. Cubes and liters.
And the evil fairy-Fate will transform her, as Armen Grigoryan would sing,
Into the "ugly Elsa - queen of flirting."
Yes, how condemnation and evil words will fly at her!
The old maidens will rot her with piercing epithets.
But human rumor has long been a tryn-grass:
After all, she was at least a little queen! ...
And a serpentarium named "Ibiza" awaits the Creator's punishment:
Two worries - to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
It's so scary behind the fence ...
In a warm kitchen, eating white bread with jam,
Cutting the blueprints for another spiritual campaign
Every day and every second I come to the conclusion that it is better to be born a cattle
To live in Christ's bosom is possible only without self-digging,
And by inertia, without unnecessary questions, without fanaticism,
Lyricism, extremism, armed with ram cynicism:
Wine, yard-to-yard, road trip, army ...
Fate is a turkey, and life is a penny ...
So, getting used to the orders of the ibic kennel,
New terpily and boors are growing;
But there are honest, normal guys among them -
Ideal support for mom.
These are often born in a rickety barrack,
Since childhood, they have been working as laborers (since dads are blue-haired).
And then the military commissars come, dress them in khaki:
Like, howitzers cry for your flesh! The howitzers are crying!
What is this: the mother raised her son for slaughter?
For the sake of fucking imperialists, what will they put their son in zinc? ..
And a sick nurse, mingling with the old woman's crowd
From eve for health he puts: "Save, save, have mercy, God!"
And a serpentarium named "Ibiza" awaits the Creator's punishment:
Two worries - to forget and survive! Nothing else matters.
But Gautama will not leave the palace ...
It's so scary behind the fence ...
And I know that for all of the above, I will burn with leaf fire -
For me, pans have been squeezing in the dungeons for a long time.
But tear, fuck, cut, burn with a hot iron - but I'm not in Him.
Ibiza has not taught me to be humble and meek.
... The districts rumbled - the war was going on all around:
London dandies thrashed poets
And the well-fed Shvonder was sitting at the edge of the window
And she stuck a dildo from Peresvet's bone.
And the glow crackled ... The wormwood star hung like a sword of Damocles.
Ibiza was gawking! Ibiza-dybiza! Squeals, noises, din ...
The decapitated quadrille cut with his executioner (!).
But what a *** difference: everyone is merry, everyone is waltzing!
Some were dying ... A worthy change was growing up -
Disfigured bastards, street jihad wars.
"Tratat! Tratat