Ромарио и Валерий Сюткин
У твоей Москвы
И его Невы,
Стало общее что-то,
Наверное - вы.
Ты светла, он хмур,
В споре двух культур
Он опять за поребрик,
А ты за бордюр.
Ты не видела белых ночей и сторон Петрограда,
Он не знает хитровских дворов и булгаковских мест.
Он не сможет тебя никогда проводить до парадной,
Да и ты не узнаешь, какой в его доме подъезд.
Но у твоей Москвы
И его Невы,
Стало общее что-то,
Наверное - вы.
Ты светла, он хмур,
В споре двух культур
Он опять за поребрик,
А ты за бордюр.
Ты услышишь, как нежно звучит мариинская арфа,
Он увидит иного Малевича, в светлых тонах.
Ты привыкнешь зимой согреваться зенитовским шарфом,
Он пройдет по дворцовой в твоих в красно-белых штанах!
Ведь у твоей Москвы
И его Невы,
Стало общее что-то,
Наверное - вы.
Ты светла, он хмур,
В споре двух культур
Он опять за поребрик,
А ты за бордюр.
У твоей Москвы
И его Невы,
Стало общее что-то…
У твоей Москвы
И его Невы,
Стало общее что-то…
Конечно же вы!
Romario and Valery Syutkin
At your Moscow
And his Neva,
Something has become common
Probably you.
You are light, he is gloomy,
In a dispute between two cultures
He is again behind the curb,
And you're over the curb.
You have not seen the white nights and sides of Petrograd,
He does not know Khitrov's courtyards and Bulgakov's places.
He can never walk you to the front door,
And you will not know what the entrance is in his house.
But your Moscow
And his Neva,
Something has become common
Probably you.
You are light, he is gloomy,
In a dispute between two cultures
He is again behind the curb,
And you're over the curb.
You will hear how tenderly the Mariinsky harp sounds,
He will see a different Malevich, in bright colors.
You will get used to warm yourself with a zenith scarf in winter,
He will walk through the palace in your red and white pants!
After all, your Moscow
And his Neva,
Something has become common
Probably you.
You are light, he is gloomy,
In a dispute between two cultures
He is again behind the curb,
And you're over the curb.
At your Moscow
And his Neva,
Something in common has become ...
At your Moscow
And his Neva,
Something in common has become ...
Of course you are!
