Батальное полотно
Сумерки. Природа. Флейты голос нервный. Позднее катанье.
На передней лошади едет император в голубом кафтане.
Белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною.
Красная попона. Крылья за спиною, как перед войною.
Вслед за императором едут генералы, генералы свиты,
славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты.
Следом - дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты.
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты.
Все слабее звуки прежних клавесинов, голоса былые.
Только топот мерный, флейты голос нервный да надежды злые.
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба.
Где-то под ногами и над головами -- лишь земля и небо.
Сумерки погасли. Флейта вдруг умолкла. Потускнели краски.
Медленно и чинно входят в ночь, как в море, кивера и каски.
Не видать, кто главный, кто - слуга, кто - барин, из дворца ль, из хаты,
все они солдаты, вечностью богаты, бедны ли, богаты.
1973
Battle canvas
Dust. Nature. Flutes voice nervous. Later rolling.
On the front horse goes the emperor in blue caftane.
White mare with brown eyes, with bangs crown.
Red popone. Wings behind your back, as before the war.
Following the emperor, generals, generals of suite, ride
I am glorious, scars covered, just not killed.
Next - duelists, outgun-adjutants. Eggs shook.
All of them are handsome, all of them are talents, they are all poets.
All weaker the sounds of the previous clauses, the voices of the past.
Only the topot is measured, the flutes of the voice nervous and evil hope.
Everything is weaker than the smell of hearth and smoke, milk and bread.
Somewhere under the legs and above the heads - only the earth and the sky.
Twilight went out. Flute suddenly silent. Paint paints.
Slowly and chinno included in the night, like in the sea, quiver and helmets.
Do not see who is the main one who is a servant who is Barin, from the Palace, from Hut,
All of them soldiers, the eternity are rich, are poor, rich.
1973.
